Кин при всем желании не узнал бы сейчас свой голос. Он не сводил глаз с лежащего напарника и пытался кричать, но из его горла вырвался только тихий шепот. Он кинулся к лежащему Бену, а дверь за его спиной начала медленно закрываться, отрезая путь единственному источнику света.
Кин приложил все свои силы, чтобы перевернуть друга на спину. Его задние лапы скользили по полу, залитому кровью, а повязка на лапе сильно мешала. Дверь полностью закрылась, когда ему всё же удалось сделать задуманное. Гепард перевалился на спину. Теперь, в темноте, Кин увидел насколько всё оказалось плохо. У Бена было перерезано горло, но он всё ещё цеплялся за жизнь, закрывая лапами рану. Гепард судорожно пытался вдохнуть, но только ещё больше захлебывался собственной кровью, а его взгляд безумно скакал по палате.
— Врача!!! — Кин отчаянно пытался ему помочь. Он зажимал рану на горле Бена, чтобы хоть как-то уменьшить напор крови, но этого было недостаточно…
Когда Бенджамин сделал последнюю попытку вдохнуть, его тело коротко дернулось в предсмертной судороге и он зацепился лапой за спину Кина, царапая её, как и пол под собой, когтями. На мгновение перед смертью, его взгляд вновь стал осмысленным. Он перевёл его на Кина. Бен смотрел лису прямо в глаза, желая сказать что-то, но не мог. Он только шевелил губами, а из его пасти вырвался нечленораздельный предсмертный хрип и брызги крови…
Кин видел как жизнь покидает его друга. Наблюдал, как его взгляд стекленеет. Он слышал, как воздух выходил из его заполненных лёгких в последний раз. Лис чувствовал, как лапа гепарда опадает с его спины на пол, оставляя на ней глубокие царапины, ощущал как кровь перестает течь из горла гепарда и как его сердце навечно замирает. Кин продолжал зажимать порез на шее, не в силах признать очевидное, не в силах отвести взгляд в сторону от глаз мертвого напарника. Он всё ещё надеялся, что это всё не взаправду, надеялся, что это всё кошмар или галлюцинации от препаратов, которые ему вкололи…
Неизвестно, сколько бы он ещё просидел в таком состоянии, если бы дверь в палату не открылась. Яркий свет отвлек Кина, на мгновение ослепив его чувствительные глаза, уже привыкшие к этой темноте. Он рефлекторно повернулся к проему. Там стояла перепуганная медсестра, спешно скрывшаяся, стоило только Кину перевести на нее взгляд. Дверь снова начала медленно закрываться, возвращая палату во тьму. Лис не двигался, следя за дверью, пока последний лучик света не скрылся и не раздался короткий щелчок, означавший, что она закрылась. Этот звук, подобно грому, раздался у него голове, а его уши нервно дернулись. Теперь он был уверен, что всё это не сон…
Всё произошло на самом деле и осознание этого, ещё сильнее подкосило его. Кин оторвал лапы от горла Бена и встал. Он не мог посмотреть на него снова, не мог видеть предсмертное выражение морды и глаза друга, которое совсем недавно разговаривал с ним, просто не мог…
Кин обернулся.
Только сейчас он заметил, что помимо гепарда, здесь был ещё и лев, прикованный наручниками к каталке. Кин медленно пошел к нему, не думая, что это может быть опасно и что именно лев мог сотворить это с Беном. Он всего лишь следовал какому-то подсознательному порыву и безотчетно выполнял его волю. Лев лежал, не подавая никаких признаков жизни. Он не дышал. Лис взял его запястье, чтобы убедиться в состоянии подозреваемого. Кин стоял и пытался прощупывал пульс льва, но его не было. Сомнений больше не осталось. Все в этой палате мертвы. Были мертвы.
Кроме него…
Кин больше ничего не мог соображать и что-либо чувствовать, пребывая в состоянии глубокого шока, пока внутри него вновь распространялась тьма и пустота. Отпустив лапу льва, он направился к двери, не в силах больше находиться в этом месте. Хотелось только забыться, причём не важно каким способом. Когда он проходил мимо тела гепарда, раздался звонок. Мобильник лежал возле трупа в луже крови, экраном вверх и его свечение рассеяло тьму, сгущавшуюся все это время. Кин отстраненно окинул его взглядом, прочитав единственное, что высветилось на экране — «Кейтлин». Кин отвернулся и дошел до двери. Ручка не хотела поддаваться, не давая ему выйти наружу. Но он продолжал свои попытки. Наконец, она поддалась и открыв её, лис покинул тьму, выйдя на свет…
***
Кин резко ощутил запах крови гепарда, которого не чувствовал до этого. Казалось, что он везде и от него нельзя ни скрыться, ни спрятаться. Кин начал задыхаться, не желая больше вдыхать его. Все его мысли были направлены на то, чтобы избавиться от этого ощущения крови на своем теле. Включив воду он принялся остервенело смывать кровь гепарда с дрожащих лап. Повязка, которую ему наложили на лапу, была полностью пропитана кровью, как и шерсть, поэтому вычистить что-либо было крайне сложно, и у него ничего не выходило. От безуспешных попыток Кин начал злиться. Он тер все сильнее и ожесточеннее, а на его морде начал появляться звериный оскал. Шерсть, в тех редких местах, где она ещё была чистая, поднялась и встопорщилась, а его уши встали, когда яростный рык вырвался из глотки. Хвост становился все напряженнее, когти выпятились, и он, не заметив этого, полоснул ими по больной лапе. Небольшая вспышка боли, отрезвила его и дала возможность прийти в себя. Кин оставил свои лапы в покое, прекратив смывать с них кровь, и снова взглянул на себя в зеркало. Он увидел перед собой только дикого зверя, способного порвать глотку любому, на кого обрушится его гнев.
Уайлд выбежал из туалета. Он всё ещё находился на том же этаже, где была та самая палата. Все пациенты и доктора, бывшие в этот момент в коридоре, ошарашенно уставились на обезумевшего и окровавленного лиса. Кин был не в том состоянии, чтобы беспокоиться, что о нём могут подумать, да и ему всегда было на это плевать. Все его мысли были направлены в иное русло. Он искал то, что хоть как-то укажет на убийцу. И он нашел. В коридоре были установлены две камеры, которые полностью его захватывали с двух сторон. Кин заметил их. Оскал принимал все более угрожающую форму, а взгляд все больше походил на бешеный. Он был зол как никогда раньше, зол на себя.
«Тупой кретин!» Подумал он, понимая что потерял драгоценное время и дал фору преступнику, убившему его друга. Лис бросился к лестнице, переходя на четыре лапы чтобы не упустить ублюдка, отчего многие звери поспешили удалиться подальше. Как только он оперся на левую, перебинтованную лапу, он сразу же завалился на бок. Окровавленный бинт скользил по полу, не создавая с ним никакого сцепления. Лис просто потерял опору и рухнул на пол, оставляя за собой кровавый след…
Ярость затмила в его голове все другие чувства, в том числе и здравый смысл. Он в бешенстве начал срывать бинты клыками, забыв, что они пропитаны кровью гепарда. Кин ощутил ее вкус — горький, солоноватый, металлический и одновременно такой приятный вкус. На мгновение он забыл, чья это кровь. Его инстинкты жаждали её, но остатки разума сразу же забили тревогу и он вспомнил о своей цели. Лис порвал все бинты и сдернул фиксатор с пальца клыками. Теперь ему ничто не мешало, все цепи пали перед ним. Кин вновь поднялся на все свои лапы и вылетел на лестничный проём. Он начал спускаться с четвертого этажа, не замечая никого на своем пути. Звери просто вжимались в стену, пропуская его мимо себя. Мало кто успевал заметить, какого вида был зверь, который безмолвно несся по лестнице. Они лишь облегченно выдыхали, когда он проносился мимо, чувствуя угрозу и запах крови исходящей от него.
Когда Кин добежал до первого этажа, ему не составило труда найти охранную. Он ввалился в деревянную дверь, которая даже не была закрыта на замок, разбудив спящего на диване охранника. Баран, только проснувшись, ещё не успел осознать всей ситуации и только осоловело наблюдал за действиями лиса. Кин бросился к компьютеру, на экране которого были видны кадры с камер. Он стал искать запись, которая велась до того, как он вошёл в эту проклятую палату. Его лапы нещадно тряслись и довольно часто попадали не по той клавише. Сердце билось в ожидании, раздирая грудную клетку изнутри. Когда он смог осилить компьютер и нашел нужные ему папки, все записи оказались стерты. Кин опоздал. Убийца был тут. Он стёр все улики, пока этот грёбаный охранник спал на своем посту!