Дверь открылась, в палату вошли пожилой мужчина в тонких стильных очках, в халате и такой же маске, что были на братьях Шереметевых, в паре с женщиной с суровым лицом личного телохранителя. Не застёгнутый на весьма высокой груди халат развевался полами как флаг побеждённого в тяжёлой битве.
— Я так полагаю, вы младший сын Василия Юрьевича? — густым голосом спросил мужчина. — Мне уже сказали, что вы устроили безобразную сцену в приёмном отделении.
— Простите за несдержанность, — повернулся к нему Велимир. — Был на нервах. Как к вам обращаться?
— Доктор Кузьмичёв, Яков Петрович, — строго произнесла вместо него женщина. — Он заведующий отделением интенсивной терапии.
— А почему не в реанимации?
— Нет смысла. Реанимационные мероприятия не приносят какого-либо успеха, — чуть приспустив маску, ответил Кузьмичёв. — Мы стоим перед выбором: отпустить вашего батюшку или найти контраргумент против рунического заклятия.
— Так это заклятие? — Велимир встал и вежливо показал знаком, чтобы заведующий сел на его место, что тот сделал с видимым удовольствием и сразу же стал осматривать князя, шевеля бровями.
— Да, типичный случай наложенного заклятия, к которому мы не можем подобрать ключик, — нехотя ответил тот через какое-то непродолжительное время.
— Почему? К каждому заклятию существует если не ключик, то отмычка-то должна присутствовать, — Александр тоже встал и отошёл к окну, чтобы приспустить жалюзи. Солнце клонилось к закату и освещало палату бледно-жёлтыми красками, навевая тягостную тоску на Велимира. Хотелось сделать что-нибудь пакостное, разрушить всё то, что не касалось их семейного мирка. Если страдают они, почему другие должны смеяться и радоваться жизни?
Он с трудом подавил взбаламученную черноту в своей душе, заставив её опуститься на самое дно и замереть.
— Ключик или отмычка не являются универсальными средствами, — кидая взгляд на экраны аппаратов, пробормотал Кузьмичёв, а сам тем временем осторожно водил над лицом князя Шереметева светящейся ладонью. — Чтобы найти подходящий инструмент, нужно время. У нас его катастрофически не хватает, хотя симпозиум бьётся над решением проблемы уже вторые сутки. Руническое заклятие проникло глубоко в ауру вашего отца и постепенно пережигает энергетические каналы.
— Он умрёт? — Александр замер.
— Возможно — нет. Возможно — да. Индивидуальные возможности Дара сами выберут подходящий вариант. Но, оставшись в живых, Василий Юрьевич, перестанет быть одарённым. Это — раз. И каково ему остаться обычным человеком, тоже, знаете, вопрос сложный. Это — два.
— Катастрофа, — бросил старший брат и переглянулся с Велимиром. — Как вы представляете Главу Рода с погасшей искрой? Пусть он даже останется жёстким, волевым и целеустремлённым человеком, как его воспримут в обществе?
— Не ко мне вопрос, молодой человек, — излишне резко ответил доктор. — Судя по всему, это некротическая магия. Очень странно она реагирует. Мы пытались облучить князя живительными конструктами, но они не приживались в организме. Максимум два-три часа — и чернота просто уничтожала плацдарм своего врага. Ничего не получается.
— Существует база всех Целителей, почему бы не поднять её и не найти тех, кто специализируется на аналогичных заклятиях?
— Не считайте себя умнее тех, кто потратил десятки лет на развитие и усиление своего Дара! — раздражённо бросил доктор, глядя на Велимира, отчего тот смутился. — Извините, княжич, мы вторые сутки не спим. Помимо вашего отца здесь проходит лечение светлейший князь Ливен. У него степень поражения во время поступления была меньше, но развитие болезни идет по такому же сценарию. В его случае гораздо больше времени, может, и повезёт.
— Что значит «повезёт»? — завёлся Велимир. — Ищите Ведунов, незарегистрированных Целителей, профессоров Кошкина и Цулукидзе оповестите! Есть же варианты, или думаете, что уткнулись в непроходимую стену?
— Молодой человек! — зашипела женщина, так и не назвавшая своего имени. Но, судя по пластиковой карточке на груди, она являлась заместителем Кузьмичёва. Велимир успел только прочитать её имя: Анфиса. — Прекратите истерику! Вы ничем не поможете, если будете голосить и метаться по палате! Если предлагаете — действуйте. Ищите народных целителей, знахарей, колдунов — я не знаю, кто ещё может помочь. А профессор Кошкин уже был здесь вчера.
— И что сказал? — Велимир почувствовал, как в глазах набухают злые слёзы.
— Везите отца в Вологодский биомедицинский центр, — пожала она плечами.
— Назаровский центр? — выпучил глаза младший княжич. — Там же ампутированных лечат!
— Там, в первую очередь, предлагают новые методики лечения в биокапсулах, — недовольным голосом откликнулся доктор. — Я и сам, честно признаюсь, не особо верю в разработанную Кошкиным и Цулукидзе методику, где главную роль играют магические жидкие субстанции, но не стану возражать, если Василия Юрьевича перевезут в Вологду.
— Может быть, сегодня Целители найдут противоядие? — Александр заволновался. По лицу видно: не хотел он транспортировать отца в провинциальный город. — Риск огромный куда-то везти. Да и с Назаровым надо договариваться.
— Я к нему съезжу, — решительность Велимира испугала старшего брата. Он хорошо знал о его отношениях с Никитой; не хватало, чтобы Велик хватал за грудки барона, требуя срочную помощь. Встанет на колени и будет умолять? Да ладно! Флегматичность Водной Стихии непостижимым образом уживалась с огненным темпераментом младшенького. Наворотит дел. — Сколько у меня времени, Яков Петрович?
— Сутки, максимум, — ответил тот, внимательно взглянул на бьющего копытом Велимира. — Если договоритесь, позвоните мне, чтобы я успел подготовить эвакуационную группу и отказ от претензий с вашей подписью. Хотя… кто является прямым наследником?
— Я, — выдавил из себя Александр. — Но я не дам согласия. Это риск…
— Сашка, а выйдем на минуту! — Велимир кивнул на дверь и первым покинул палату.
Как только старший брат нехотя вышел в коридор, он схватил его за отвороты халата и прижал к стене.
— Ты на что надеешься? — зашипел он, не обращая внимания на снующих по коридору медиков и застывших телохранителей князя. — Если эти эскулапы двое суток копаются в своих замшелых методичках и до сих пор не могут найти протокол лечения, то дальше что-то изменится?
— Отпусти, задушишь, — так же шёпотом ответил Александр и сильными пальцами сжал запястья брата. Тот был вынужден ослабить хватку, но халат не отпускал. — Сам-то подумал, что предлагаешь? Отец при смерти, а ты хочешь его везти за пятьсот километров в неизвестность! А если Назаров не спасёт? Кого будешь обвинять? Его? Войны захотел? Я на это не подписываюсь, понял⁈
— Струсил взять на себя ответственность? — скрипнул зубами Велимир. — Хорошо, я сейчас еду к Назарову и договариваюсь о лечении. Своей рукой напишу отказ от претензий и мести, если батя умрёт. Раз уж ты так боишься воевать с вологодским выскочкой.
— Не боюсь, но благоразумие ещё никто не отменял, брат! — Александр, наконец, отцепился от Велимира. — Там шансов нисколько не больше!
— А почему Кошкин сразу предложил вариант с биокапсулой? Значит, уверен в методике! — младший княжич посмотрел на телохранителей, делающих вид, что не слушают перепалку братьев, но сами напряжённо ждали ответа наследника. — Ну? Чего застыл? Часики тикают, время уходит! Не верю я, что вдруг найдётся решение, если до сего момента никто с радостной мордой сюда не прибежал!
— Мы станем должниками Назарова, — набычился Сашка.
— Твою ж… Саша! Ты с чего такой нерешительный стал? Сейчас главное — отца спасти, а потом уж думать будем, как долг отдавать.
— Ладно, звони Назарову, — сдулся брат. — Договаривайся, а я пока мать предупрежу.
— Как хочешь, только знай, что я не дам ей встать между мной и отцом, — Велимир кивнул телохранителям и понёсся по коридору, на ходу скидывая халат.
Он не знал номер телефона Назарова, но знал, кто может ему дать его. Антонина, невеста Сашки. Девка — огонь, мямлить не будет. Она сохранила отношения с Юлькой Васильевой, а значит, и её контакты. Неужели не подскажет номерок?