— А я значит нарушила? — воскликнула Гревин.
— Я не знаю, ты мне расскажи, — вот теперь Теффана расслабилась, теперь она сидела в кресле опираясь спиной о его спинку и даже руки положила на мягкие подлокотники. Ей все нравилось, комната, которую ей предложили, была просторна и светла, кресло в котором она сидела, мягкое и теплое, вот бы еще цвет сменить в комнате на более теплый, а не эти кричащие на грани красные с черным цвета и ее бы все устроило.
Гревин вскочила: — Я ничего не нарушала, переделка дворца шла из моих личных запасов, магия как вы знаете у нас еще не облагается налогом.
— А зачем так кричать? — Теффана любила тишину, она любила, когда отчеты предоставляются в строгой форме и всегда на трезвый ум. А сейчас Гревин как избалованная девчонка пыталась что-то ей доказать. — Мой казначей все проверит и мне обо всем доложит, вот тогда и будешь доказывать свою невиновность. А сейчас ты лишь усугубляешь свое положение. Теперь насчет ужина. Надеюсь, будут учтены мои вкусы к напиткам и еде? — заметив как стоящая перед ней девушка, села обратно в кресло и сложила руки на коленях, продолжила. — Я давно не была на балах, хотелось бы вспомнить как это прекрасно. Живая музыка и отличный фуршет, и банкетный стол.
Гревин сидящая напротив побледнела, ей еще никогда не приходилось встречать такого гостя в стенах своего дома. Когда ее навещала матушка, то всегда говорила, что скромность — это добродетель. А Теффана продолжала, из-под ресниц поглядывая на черноволосую будущую королеву. Черное кружевное платье, украшенное высоким воротником и расшитое красными и золотыми нитями, глубокое декольте и перетянутая талия. Тефффана никогда не любила такую моду. Корсеты вообще запретила в своих землях, считая, что они лишь портят фигуру женщины, а не наоборот и этот вкус привила и своим дочерям. Ее платья всегда были щадящими, грудь и талию укрепляли тканью или прошивали нитями, пряча их под атласом или шелком, чтобы не поранить нежную кожу, рукава всегда в ее фасонах были широкими и длинными, чтобы можно было и руки спрятать и подчеркнуть лишний раз красоту платья или женщины. Воротники она не любила, предпочитая прятать шею под украшениями, которые и оттеняли глаза и кожу.
— И в конце вечера было бы здорово, если бы в нашем празднике принял участие и весь город. Фейерверки — вот что заставит столицу вздрогнуть от счастья и радости, — подытожила она свою речь, и посмотрела на Гревин, которая вся сжалась уже представляя сколько денег, потребует этот праздник, ведь благодаря казначею Теффаны из городской казны брать нельзя.
Да, Теффана уже представляла, как через несколько минут молодая королева бросится к матери. И будет просить Накашима помочь с организацией и подбросить золота на проведение того банкета, который только что заказала Теффана. Ну и что, у Накашима столько золота, что небольшой банкет в честь советника или новой королевы она потянет с лихвой. Правда потом попытается отомстить уже Теффане, но советник уже придумала, как в ближайшее несколько месяцев она закроется в своем замке и откажет всем прибывающим гостям. Но сегодня она оторвется.
ГЛАВА 14 Разговоры у камина …
Мэл скрутило от очередного спазма и она в очередной раз пожалела что она не на Земле. Там бы выпила таблеточку и боль отошла на второй план, а здесь… Ничего.
Дазан протянул руку и обнял ее за плечи, пытаясь упокоить и помочь, но заставляя Мэл выпрямиться, что вызвало у нее стон: — Больно?
— А ты откуда такой умный? — огрызнулась девушка, скручиваясь калачиком и отстраняясь от горячего мужского тела.
Но Дазан видно и не такое слышал в своей жизни: — Когда ты растешь вместе с сестрой, то видишь многое. Так, давай слезай с кровати, тебе нужно принять теплую ванну, а потом я сделаю массаж. Питер помоги.
И вот Мэл несет на руках Питер, прижимая ее к себе, а она вцепилась в его шею, уткнулась в его ключицу и тихонько постанывает. А Дазан уже налил горячую воду в ванну и ждет их: — Вот готово, не очень горячая, но и не холодная, как раз теплее, чем температура тела.
— Выйдите, — взмолилась Мэл и дождавшись когда мужчины выйдут, сбросила с себя платье и залезла в воду. — Хорошо, то как. Немного легче. И почему интересно у меня в том месяце их не было? Наверное, тут сыграло роль то, что произошла смена обстановки, мира, да и вообще смена моего места жительства в планетарном масштабе, потом все эти рабства, алтари и брошенные дочери. Да, вообще не жизнь у меня, а какой-то сериал — «Санта-Барбара» в масштабе моей судьбы.
Она была в ванной столько, сколько могла, пока не поняла, что вода стала уже холодной. Вылезая, посмотрела на платье, брошенное у стеночки и решительно обмоталась полотенцем. Ну не могла она его сейчас надеть, не могла. Да и в полотенце было удобнее, телу легче, ничего не мешало и ничего не сковывало движений, а главное животику было комфортно.