— Что случилось? — спросил Тони севшим от волнения голосом.
— К сожалению, ему удалось бежать из тюрьмы. — Пирс говорил почти извиняющимся тоном, и Тони очень ясно представил себе его виноватую улыбку, тревожный взгляд и тонкие бледные пальцы, нервно ощупывающие узел безупречного галстука в тщетной надежде на утешение. Ему даже захотелось схватить этот галстук за концы и затянуть как можно туже.
— Сбежал? Вэнс сбежал?! Как, черт побери, это могло случиться?! — спросил Тони, чувствуя, как его охватывает жаркая волна гнева.
— Он занял место другого заключенного, который получил разрешение на временное освобождение для адаптации в обществе и должен был несколько часов работать на фабрике. Сопровождающая из социальной службы, которой полагалось проводить его до места работы, по какой-то причине не явилась, поэтому Вэнса отправили туда на такси. По дороге он, по-видимому, напал на водителя, выбросил его из машины и… скрылся в неизвестном направлении.
— Господи Иисусе! — воскликнул Тони. — Как Вэнс вообще оказался в группе осужденных, которым разрешено временное освобождение?! Какой кретин его туда перевел?!
Ламберт смущенно откашлялся.
— В последние два месяца Вэнс содержался в коррекционно-психотерапевтическом отделении Оквортской тюрьмы. Он был образцовым заключенным, это подтверждают отчеты за несколько лет…
Прежде чем что-то ответить, Тони несколько раз открыл и закрыл рот. Он искал и никак не находил нужные слова.
— Не было никаких признаков того, что Вэнс замышляет побег, — продолжал Ламберт как ни в чем не бывало. Во всяком случае, его голос оставался спокойным и ровным.
К Тони наконец вернулся дар речи.
— Пирс, ты можешь мне объяснить, что Вэнс делал в коррекционно-психотерапевтическом отделении? Ведь он отбывал пожизненный срок, черт его дери! Как он оказался среди людей, которые встали на путь исправления и были включены в программу социальной реабилитации? Кто перевел его в группу, которая готовилась к условно-досрочному освобождению, — к тем, кого ожидало нормальное, свободное будущее? Отвечай же, мать твою!.. Какой идиот предоставил Вэнсу эту замечательную возможность, которой он не преминул воспользоваться?! Ему требовался один-единственный шанс, и вы сами преподнесли его Вэнсу на блюдечке!
Ламберт тяжело вздохнул:
— Мы, разумеется, проведем служебное расследование, но… Перевести его в коррекционно-психотерапевтическое отделение порекомендовал тюремный психолог, который курировал Вэнса. Между прочим, в течение последних двух лет у него была категория «С»…
— Категория «С»?! И это после всех его преступлений?! — снова вскипел Тони. — Одному богу известно, сколько несовершеннолетних девчонок Вэнс замучил и убил, и вы переводите его из категории «А» в категорию «С»?!
— Ну, с формальной точки зрения Вэнс отбывает пожизненное за одно-единственное убийство…
— А как насчет убийства полицейского? — перебил Тони. — Полицейского, который сделал все от него зависящее, чтобы Вэнс больше не убивал детей?
— Ты сам знаешь, что мы вправе наказывать только за доказанные преступления, — возразил Ламберт. — А апелляционный суд пришел к выводу, что Вэнс не может быть обвинен в убийстве констебля Боумен за недостаточностью улик. Кроме того, как я уже говорил, этот парень был образцовым заключенным. Начальник тюрьмы, в которой Вэнс содержался до Окворта, сопротивлялся до последнего, но у властей действительно не нашлось абсолютно никаких формальных оснований отказать адвокатам Вэнса в требовании снизить ему категорию общественной опасности.