Лилиана не обратила внимания на выплеск, грозно сунув кружку своему обидевшемуся соседу.
- Бычьи яйца, ты хоть раз можешь порадоваться – можешь, хоть изредка не быть такой мумией? Если бы я была тобой, я бы своей депрессией уже давно себя в гроб загнала бы. – Жуткая шляпа придавала рассерженности Лилианы особую пикантность. Выражение лица Венсера оставалось стоическим и подозрительным.
Лилиана с жаром продолжала. – Слушай… Мне прошлой ночью повезло. Увидела… Нашла… Столкнулась с кое-чем неожиданным. Это то, что я могла себе позволить, когда мы пришли сюда. Теперь я могу себе позволить все здание. А ты? Что ты можешь себе позволить, Венсер? О, великий-могучий изобретатель? Не хочешь разделить покупку еды на этой неделе? А еще лучше, выпивки. – Лилиана поднесла кружку к губам.
На мгновение в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь скрипом подъемного крана в вышине, да отдаленными выкриками торговцев, раскладывавших свои лотки внизу, на улице. Венсер подождал, когда укол от ее слов успокоится, прежде чем ответить, выдерживая тон настолько ровным, как если бы он взвешивал граммы драгоценной руды.
- Я не местный. Ты знала, что у меня ничего нет, когда привела меня сюда. – Он наблюдал, как Лилиана поднесла руку к голове. Она поставила опустевшую кружку на комод. – Ты пила всю ночь, - добавил он. Некромантша прикусила губу.
- Ты не обязан был сюда приходить. Я дала тебе выбор, - сказала Лилиана, глядя на бутылки. Венсер закатил глаза. И если бы я выбрал что-то другое, интересно, что бы было тогда, подумал Венсер, понимая, что он никогда не спрашивал ее об этом. Он не хотел знать ее ответ.
Он сменил тему, подойдя к новой кровати.
Она была вдвое шире прежней, с цельным основанием, легко вмещавшим его рост. Кровать была атласно черной, и на вид была вырезана из куска эбонита. Она, очевидно, была дорогой. – Спасибо, - ему захотелось поблагодарить ее, когда он коснулся прекрасного изголовья. Оно было гладким и неукрашенным, выгнутым в виде полумесяца.
- Я еще не покупала белье, - сказала Лилиана. – Оно должно быть сшито на заказ, так как кровать нестандартного размера. – Солнце начало проглядывать из-за облаков, окрашивая все золотыми оттенками. Лилиана, наконец, сняла шляпу. Она бесцеремонно швырнула ее на свое ложе, прежде чем подойти к подножию его новой кровати. Глядя на гримасу Венсера, щурящегося от ее облика Опал Трикофф, Лилиана развеяла маскировочные чары.
- Лучше? – спросила она, когда ее глаза, цвета аметистов и темные пряди заняли свое привычное место.
- Спасибо, - повторил Венсер, не зная, что делать дальше. Он потер небритый подбородок. Лилиана задумчиво провела рукой по изножью. – Думаю, мы могли бы построить кухню на первом этаже, с винным погребом. – Венсер снова закатил глаза. На этот раз Лилиана заметила это и хихикнула. – Не волнуйся, там не будет ни бутылки Мирродинского Винтажа Джор-эла. – Подмигнула она ему.
- Разве это не привлечет внимание? – спросил Венсер. – Мне казалось, что у тебя была масса тайных дел…
Лилиана вздохнула и потерла глаза. – Слушай, для представительницы Оржов было бы ненормально не париться улучшением своего жилья, не зависимо от того, к насколько скромной касте принадлежит ее семья. Она оперлась на изножье, словно утомившись, и по какой-то причине Венсер ощутил жгучее чувство вины – Этот мир находится в перманентном строительстве. И я подумала, что тебе не помешала бы мастерская, и библиотека. Я не знаю, сколько времени здесь займут мои дела.
При слове «мастерская» все остальное вылетело из разума Венсера. Он вдруг вспомнил идеи, которые записал в свой временный журнал, то, что он хотел попробовать, вопросы, которые он хотел исследовать в отношении его мира. Он широко улыбнулся Лилиане. Она повернулась и прошла к барному сейфу.
На этот раз она выбрала бутылку портвейна. Венсер узнал ее, поскольку сам к ней прикладывался прошлой ночью. Некромантша аккуратно налила немного в изящный фужер на тонкой ножке. Венсер растирал гусиную кожу на голых руках, как вдруг его осенила идея. В последнее время он чувствовал приливы клаустрофобии и подавленности, его худшие черты и привычки всегда проявлялись, когда ему приходилось делить пространство…
- Это значит, что у меня может быть своя комната? – спросил он.
Рука Лилианы замерла над фужером портвейна. Затем она взяла бутылку и фужер и прошла к нему, мило улыбаясь. Она протянула фужер ему.