Первоначальное замешательство Маннфреда, вместо одного резерва, брошенного в бой противником, обнаружившего, что у людей вдвое больше сил, наконец, прошло. Замысел фон Кристальбаха был совершенно ясен — окружить его армию двумя фланговыми ударами и, уничтожить. Однако, понять замысел врага и, нейтрализовать его — две большие разницы…
Взаимоисключающие приказы, отдаваемые дезорганизованными командирами нежити, только усиливали общую путаницу, приводя в замешательство скелетов, упырей и вампиров, ломая стройность их рядов и организованность сопротивления…
Ловушка захлопнулась…
Мартину фон Кристальбаху оставалось только добить поверженного врага — сотни пушек рявкнули практически в унисон, неся смерть в ряды живых мертвецов…
Впервые за долгие годы Маннфред фон Карштайн вновь познал страх! Бессмертного вампира охватила паника — несомненно, его игра была проиграна! Развернув своего адского скакуна, граф окинул взглядом поле боя — повсюду живые теснили мертвых…
Низкое монотонное бормотание раздалось над усеянной трупами и залитой кровью болотистой равниной. Вначале еле слышное, оно постепенно усиливалось, поднимаясь все выше и выше, разносясь над самыми удаленными уголками этой проклятой земли. Заунывный ритм, каким-то образом, подавлял волю живых мертвецов, устанавливая особую форму магического контроля над всеми отрядами нежити, попавшими под его воздействие. Жрецы Таала, повелителя природы, образовали круг, от которого, словно рябь по воде от брошенного камня, расходилась по полю боя эта молитва, проникая в полуистлевшие тела скелетов и зомби в поисках малейшей искорки живой души, все еще теплившейся в некоторых из них.
Как правило, живые мертвецы были пустой бездушной машиной, подчиняющейся лишь темной воле их создателя, однако, исследуя своего врага, Курт III обнаружил, что некоторые из воинов Маннфреда были подняты так поспешно, что в глубине гниющей плоти сохранялась частица ее бессмертной души — бессильная пленница внутри мертвой уродливой оболочки. Теперь, один за другим нимбы голубоватого света вспыхивали вокруг головы этих несчастных…
При виде божественного света, вспыхивавшего над залитой кровью, проклятой землей, словно распускающиеся цветы болотной лилии, Верховный Теогонист вскинул руки к небу, вознося свою молитву…
Священник молил Зигмара и Морра от имени этих несчастных душ… Они заслуживали лучшей участи… Они сражались во имя людей и, были достойны умереть, как истинные воины света… Старик молил богов помочь ему разорвать чары Маннфреда, вернуть каждой запертой в тесной темнице душе ее свободу… отпустить в царство мертвых…
Заключительные слова сорвались с губ первосвященника и, на глазах людей случилось чудо — мертвые обратились против мертвых… сияющие божественным огнем против темных…
При виде живые с новой силой набросились на мертвых, воодушевленные тем, что их боевые товарищи, бок о бок с которыми они сражались все эти долгие месяцы, могли, наконец, умереть с честью…
С каждым уничтоженным скелетом, с каждым разрубленным зомби, армия Маннфреда неуклонно уменьшалась, в то время как каждый павший воин, осененный божественным благословением, обретал такую желанную свободу — их души, освобожденные от воли графа-вампира, отправлялись в свое последнее путешествие, надеясь найти вечный покой в царстве Морра…
Со своего командного пункта Мартин фон Кристальбах видел все происходящее на поле боя с предельной ясностью.
Лишь только пал последний воин, отмеченный божественной аурой, граф Стирландский лично повел своих людей в атаку. Наконец-то настал этот день — день, которого так долго ждали люди! Так долго терзавшие человечество вампиры могут быть окончательно повержены! И честь осуществить эту вековую мечту живых выпала именно ему — Мартину фон Кристальбаху, графу Стирланда…
Шлагенер, громивший вместе с гномами левый фланг нежити, Брандт, посланный графом на помощь отрядам, приведенным Верховным Теогонистом, и каждый простой солдат — все они стали в этот день творцами истории…
Рыцари Священной Косы врубились в ряды Черных Рыцарей — каждый из них хотел положить конец нечестивой жизни Готхарда, бывшего когда-то командиром их ордена. Рыцари видели в этом свой священный долг — не потому, что ненавидели Готхарда как безжалостного монстра, которым он стал, а потому, что любили и восхищались им как человеком, которым он когда-то был…
Окружив оставшегося в одиночестве Готхарда, рыцари Священной Косы отдали последние почести своему бывшему соратнику, отсалютовав своими мечами перед тем, как вонзить их в его испорченную плоть, давая вечное успокоение бренному телу великого магистра…