Отдаленный крик, полный боли и безнадежности достиг ушей вампира, оборвавшись также неожиданно, как и возникнув. С высоты Гнезда Ворона труп несчастного, лежавшего у подножья башни, казался крохотной черной точкой, распростертой на припорошенной снегом земле. Тело разбившегося о камни человека было жутко изуродовано, руки и ноги — неестественно изогнуты, темная кровь окрасила свежевыпавший снег.
Бросив последний взгляд на очередного погибшего на строительстве рабочего, Маннфред заметил, как пернатые обитатели Дракенхофа, кружась, слетаются к еще не остывшему телу. Вампир не горел желанием наблюдать за их трапезой: там, где Влад наслаждался прекрасным в своем совершенстве танцем смерти, Маннфред видел лишь хаос, бессмысленную борьбу обезумевших падальщиков, рвущих друг у друга из глотки наиболее лакомые куски добычи.
Граф вновь перевел свой взгляд на труп птицы, который он по-прежнему держал в своих руках.
Мертвый ворон служил своеобразным каналом, связывающим вампира с внешним миром. Пальцами пригладив оперенье птицы, он поднял крохотное тельце так, чтобы видеть ее остекленевшие глаза.
— Ты сказал, женщина? — обратил он вопрос к мертвому телу. Слова Маннфреда, пронесшись над доброй половиной Старого Света, хриплым карканьем раздались из клюва другого мертвого ворона — ворона, которого держал в руках Джон Скеллан.
— Она использовала его в качестве пищи! — клюв птицы несколько раз судорожно дернулся, издавая щелкающие и хриплые звуки, произнесенные Скелланом где-то, за тысячи миль от этого места. — Она — одна из нас, но я не почувствовал этого! Я был на расстоянии вытянутой руки от нее и — ничего не почувствовал! Разве такое возможно?!
— Она не одной крови с нами, — ответил Маннфред, обращаясь к птице.
— Не одной крови?
— Есть другие линии крови, другие семьи! В темные времена падения Ламии почти все вампиры были уничтожены. Удалось спастись только сильнейшим, и, среди них, первородным: Абхорашу, Неферате, Ушорану, Вашанешу, Харахте, Маатмезесу и В’сорану. Все они бежали на север, стремясь найти убежище в отдаленных уголках обитаемого мира, где никто не смог бы распознать проклятье, лежащее на нашем виде — проклятье крови. Каждый из них стал родоначальником отдельной ветви: Кровавые Драконы, Ламии, Стригои, фон Карштайны, Некрархи. Есть и другие. Это не имеет большого значения. Важно то, что пути их разошлись. Некоторые позволили зверю, скрывавшемуся внутри, изменить их физический облик так, что стали больше похожи на животных, полностью утратив сходство с человеком. Стригои, потомки Ушорана, стали нелюдимыми созданиями, предпочитающими скрываться на кладбищах и питаться холодной кровью свежевырытых трупов. Многие из них в своем одиночестве полностью потеряли разум, а внешний вид стал соответствовать их убогому положению, делая из гордых вампиров гротескных сгорбленных чудовищ. Произошедшие от Нефераты Ламии, напротив, удивительно очаровательны и красивы. Эта девушка действительно была так хороша собой?
— Да.
— И она свободно разгуливала по городу? — голос Маннфреда выдавал невольное удивление. — Горожане не преследовали ее?
— Нет.
Маннфред задумался о смысле услышанного, о том, какие перспективы открывала для таких как он возможность беспрепятственно в человеческом обществе. Какие бесконечные возможности… искушения…
— Я бы хотел встретиться с этой девушкой и ее темными сестрами, — выразил свое желание граф после короткого раздумья.
— Ты не думаешь, что она одна?
— Вряд ли. Они редко встречаются поодиночке: Ламии, в отличие от остальных вампиров, держатся друг друга, ибо по отдельности они слабы, а вместе — становятся грозной силой. Думаю, все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд, мой друг. Возможно, в игру включился еще один игрок, что не очень хорошо для нас. Меня нервирует, когда я не могу полностью контролировать ход событий и предвидеть их дальнейшее развитие.
— Что же, зато это вносит определенное разнообразие в затеянную нами игру, — отозвался Скеллан.
Однако Маннфред не разделял мрачного юмора своего компаньона: — Лучше иметь дело с предсказуемым врагом, Джон. Если это действительно Ламии — необходимо организовать встречу между представителями наших семей. Займись этим. Нам следует понять, что они задумали, какова их конечная цель. Не разочаруй меня, мой друг.
Сказанные мимоходом слова содержали в себе скрытую угрозу: «Не разочаруй меня!»
Тельце птицы в руках вампира еще раз содрогнулось и замерло. Граф разорвал связь и отбросил ставший бесполезным труп в сторону.