– А ещё про наших соседей говорят, что они разобраться в своих корнях не могут: да тут пол-Европы перепахано бывшим османским государством. Так что, турки вы все, граждане, турки и есть, – разъяснил Виктор очередному торговцу. Испанец, не поняв ни слова, заулыбался и стал расхваливать свой товар: эфирные масла и продукты гигиены из них.
– О, куплю Лене лавандового мыла, – Игорь отсчитал мелочь и сунул торговцу, – Она всю плешь мне проела, что надо его купить.
– Зачем? – не понял Виктор; мужики уже хряпнули по бутылочке пивка.
– Чтобы моли не было в шкафу. Ну, и для запаха.
– Зачем? – Виктор был такими хозяйственными заморочками не избалован.
– Как зачем? Представляешь, открываешь зимой шкаф, достаёшь полотенце, а оно у тебя лавандой пахнет. И сразу вспоминаешь, как классно ты отдыхал летом в Калейе. Виктор задумчиво потёр щёку горлышком от почти пустой бутылки.
– Ну, да…
С тех пор как Галя задалась целью любой ценой родить второго ребёнка, хозяйство в доме Уховых пошло по боку. Привыкнув в своё время к кухарке и домработнице, теперь, оставшись без них по причине экономической несостоятельности мужа, про чистоту и обеды Галина вспоминала только тогда, когда у мужа заканчивалась чистая одежда, пыль под креслами начинала летать по всему залу, а на кухне орал голодный Виктор. Сама Галя ела крайне мало, возраст давал знать, и замедленный с годами метаболизм после каждой неудачной беременности выпирал жировыми складками по бокам и на ягодицах. В момент этой последней беременности Гале было уже критических тридцать восемь лет. После родов женщина собиралась заняться диетами и ограничениями в еде незамедлительно, не теряя времени на вскармливание будущего ребёнка грудью. Отчего любые напоминания о необходимости готовить обед вызывали в беременной если не рвоту, то точно тошноту. В отсутствие мужа мать мучила Юлю бутербродами, а сама ела то ложечку тёртого с сахаром фейхоа, то довольствовалась глотком соевого молока, то заедала голод черенком от сельдерея. Юле, как молодой и растущей, таких пищевых наборов явно не хватало, отчего девчонка вечно покупала на карманные деньги то сладости, то печёности. В отсутствие дочери Галина терроризировала мужа, предлагая то пропущенный ужин, то лёгкий обед или диетический завтрак.
– Достала своими капризами. Быстрее бы уже родила, – признался Виктор. За месяц, проведённый в Испании с женой, Ухов не то чтобы похудел, нет, но точно подурнел. Втихаря от Гали, Виктор уходил из дома и лопал в городке у коммерсантов без разбора шаурму, знаменитый хамон, тапасы – хлебцы, намазанные помидорами с чесноком или давлеными авокадо с табаско, паприкой и какими-то ещё приправами. Запивал съестное пивом или вином; пить при жене было нельзя, она-то это себе позволить не могла. Засматривался на смазливых раскрепощённых югом девиц и женщин всех азимутов; на эту тему дома тоже был запрет.
Рассказывая про своё житьё-бытьё, Виктор вдруг почувствовал в кармане шорт вибрацию, – О! Кажись, началось! – нервно крикнул он, увидев на дисплее мобильника номер, – Всё, мужик, я поехал. Сам до дома дойдёшь? – спросил Виктор чисто механически, вручая Игорю пакеты с купленным. Едва не заплутав, Иванов пришёл домой и вручил пакеты Лене, сообщив о последних новостях Уховых.
– Дурдом, – оценил он обстановку сам, пройдя в жилище и оглядевшись; Лена и девочки сидели на диване посреди настоящего хаоса вещей, разбросанных за месяц родителями Юли, и не знали с чего начать обустраиваться. На кухне голосила весёлая кухарка: испанка каталонских кровей, вполне способная сойти за армянку с азербайджанскими корнями.
– Турки все вы, граждане, турки, – только и нашелся, что сказать Игорь, – И на фига Галке после восьми выкидышей нужен был этот пацан? Не понимаю.
Жена подняла на Игоря удивлённый взгляд.
– Откуда ты знаешь? Я тебе про это не говорила.
– Причём тут ты? Витька проболтался… – Иванов казался беспомощным, глядя на разбросанную по мебели одежду, коробки с бытовой химией, пакеты с приготовленными памперсами, пляжный надувной матрас, зонтик от солнца, ласты.., – Бедная Юлька, – выдохнул Игорь, примеряя маску для подводного плавания.
Юля беспомощно подняла плечи; внутренне девочка предчувствовала, что появление ещё одного члена в их семье, если что и поменяет в отношениях родителей друг другу и к ней самой, то уж точно не к лучшему. Иметь братика девочке почему-то вдруг расхотелось. Зато запоздало захотелось почистить обувь губкой, пропитанной кремом, взятой в специально отведённой для этого коробочке. Юля приникла к Лене и уткнулась в плечо чужой тёти, рядом с которой вдруг стало надёжно.