– Юлечка, у тебя что-то болит? – материнский инстинкт брал верх над всяким другим. Юля беспомощно уложила ладони на шею и подняла на мать слёзные глаза.
– Шея? Давно? Так почему же ты ничего не говоришь? Это же нельзя запускать? —Поток материнской заботы полился каскадом, вслед за которым Галя бросилась в пучину обследований, консультаций с ортопедами, ревматологами, нейрохирургами. Юля была согласна на что угодно, лишь бы не ходить на тренировки. Выплакав у очередного врача справку, Галя приказным тоном объявила мужу о необходимости для Юли бросить теннис. Окончательно. Навсегда. По причине ярко-выраженной дископатии. Откуда выкопали такой диагноз, Виктору было не сказано, просто подсунули под нос снимки магнитно-резонансной томографии и рентгена сомнительного качества, на которых врачи по просьбе матери девочки что-то отметили цветными ручками. Ничегошеньки не понимая и в медицине, Ухов поорал в первый день, пошумел во второй, повздыхал ещё неделю, после чего про теннис, как перспективу капиталовложения в пенсионное страхование, было забыто. – Ладно, не можешь играть, учись. Но только чтобы никаких проблем с поступлением в Технологический, – предупредил отец строго. Про то, куда идти учиться девочке через три года, Ухов знал уже тогда, в две тысячи втором. На слова отца Юля покорно кивнула и удалилась в спальню. Проблем с учёбой у неё не было никогда. Обязательные уроки в школе и подготовительные занятия с репетитором казались семечками по сравнению с теннисом, от которого наконец-то удалось отбояриться. С той поры Юля поняла только одно: на материнской жалости можно «прокатить» всегда. И именно с тех пор такая форма попрошайничества внимания прижилась в Юле основательно и по любому поводу.
Поступив в Университет, Юля начала учебный год затяжной психической нестабильностью. Так выражался протест против выбора родителями ВУЗа, куда её «поступили». Но потом, ближе к зиме, все же походив на занятия с месяц, Юля как-то сумела собраться: может, привыкла, может, втянулась. Галя только радовалась, что глаза девочки по возвращении из института поблёскивают. В откровенных разговорах, к каким с детства привыкли мать и дочь, Юля признавалась, что ей нравится в институте один мальчик, который старше её.
– Это прекрасно! – искренне восхищалась Галя, – Может, и он на тебя обратит внимание. Ты ведь у нас такая красавица!
Юля и впрямь была хороша собой: тоненькая, глазастая, с бело-розовой кожей и миниатюрными запястьями и щиколотками. Внимание ребят останавливали длинные распущенные волосы, едва прихваченные заколочками по бокам. Научившись в теннисе грации, Юля умела так впечатляюще мотнуть головой, что прохожих обдувало исходящими от неё запахами хороших духов и девичьей свежести. Галя одевала девочек себе под стать: дорого, со вкусом, неизбито. Для гардероба из Виктора тянулись все мыслимые и немыслимые деньги. Но в связи с новыми обстоятельствами, Гале пришлось «сделать мужу значительное внушение».
– Девочка общается с ребятами из высокопоставленных семей, – для Гали информация о родителях Ромы явилась мёдом, – Неужели же ты не понимаешь, что ей необходимо выглядеть соответствующе?
Ухов такое понимал. Кому, как не ему, было ясно, что людей в новом демократическом обществе меряют маркой машины, друзей подбирают по успехам в бизнесе, роднятся преимущественно капиталами. Потуже затянув пояс, Виктор пообещал выдавать жене нужные субсидии на «соответствие» той касте, в которой крутилась теперь старшая дочь. Знакомство со старшими Киселёвыми на новый, две тысячи шестой год, стало только стимулом. Гале – для выдаивания денег из мужа, Вите – для похода в банк за новым кредитом. Вот уже три года, как Ухов переквалифицировался на транспортную логистику. Не имея образования, связей, нужного капитала, он приобрёл необходимое для работы оборудование, которое освоил и эксплуатировал сам. Загружать чужие грузовики получалось когда как, но это направление в бизнесе казалось Ухову перспективным. Одобрил его и Игорь Иванов, посоветовав, всё-таки куму приобрести хотя бы одного специалиста по логистике. Советом соседа Виктор так и не воспользовался, почивая на собственных знаниях.
Успешность в делах, позволила Уховым со значимостью отметить в июле две тысячи шестого совершеннолетие старшей дочери, закатив по этому поводу шикарный «пикник» на природе. Английскому термину, означавшему «перекус на свежем воздухе», придали русское значение, приготовив для гостей и первое, и второе, и третье и активно снабдив каждое из предлагаемых блюд широким ассортиментом алкоголя. Арендовав на три дня дом в пригороде Южного, Уховы пригласили на праздник самых близких и дорогих людей. Среди их числа были, безусловно, и родители Ромы. Ивановы, впервые увидевшие всех Киселёвых, мнения о семье «друга Юлечки» оказались самого благоприятного. А уж Сюзанна просто не переставал петь про них дифирамбы. Напрямую и за глаза. Вадим и Мария были людьми воспитанными, во всём умеренными: от суждений до возлияний, компанейскими и непритязательными. Впрочем, условия в снятом доме, никаких притязаний не предполагали, всё было «продумано и устроено «ком иль фо», как нервно докладывала Галя обстановку Ивановой по мере приготовлений. Сюзанна для праздника дочери любимой подруги выложилась «на все двести», обильно советуя, предлагая, заставляя выкручивать карманы то на салфетки в тон, то на букеты для оформления стола, то на вина и блюда. Карты ресторанов были пересмотрены Галей и Сюзанной с особой тщательностью, рецепты предлагаемых блюд выверены до последней специи, а выдержка вин из погребов опробована лично. За месяц подготовки празднества Галя с Сюзанной чуть не спились на этой почве, а от разнообразия ингредиентов в салатах или десертах мамашу именинницы, привыкшую к диетам всякого рода, тошнило заранее. И всё же, перед самим торжеством Уховы волновались. А что как что-то, да не понравится людям, привыкшим жить и работать в среде высоких административных чиновников? О квартире родителей Киселёвых и их образе жизни Галя с Витей слышали только от Юли. А дочь охарактеризовала жилище родителей Ромы, как «класс, ничего лишнего!». И понять, что умещается в этом определении, было крайне трудно. Юлю так часто заносило в суждениях, что доверять такой характеристике не стоило. Поэтому Галя продумала для праздника любую мелочь, заранее запаслась терпением для себя и строжайше наказала сдерживаться Виктору. «Смотрины» прошли прекрасно. Разъезжались из загородного поместья с обещаниями о скорой встрече, поводом для которой, к всеобщему удивлению, стало то, что почти сразу же, в августе, Рома и Юля подали заявление в ЗАГС.