Пыхтит кастрюля, паром задыхаясь.
При деле все: сосед включил кино,
Жена его, перекричать стараясь
Включила пылесос и патефон,
Открытку музыкальную включила,
И с этой какофонью в унисон
Машина скорой помощи завыла…
А я сижу и пью горячий чай
(Он, кажется, уже не так горчит).
Кастрюля поперхнулась невзначай.
Закончила. Я выключил. Стоит.
Курить по-прежнему не хочется. Совсем.
Под плед не хочется. За окнами темно.
Сирена смолкла. Чей-то голос сел.
И кто-то тихо выключил кино.
Возможно ли?
Возможна ли любовь,
но без определенья?
Структуризации и нарезания её?
Всему — своё.
И строгость песнопений
И время (как же!) каждому своё.
Да.
Но любви возможно ли оставить
Пустые строки?
Чтобы до зари
сама любовь могла бы переплавить
И вес, и меру — в торжество любви.
Неузнанной, неназванной.
Стоящей
Достойно — в стороне от всех невзгод.
Пустой строкою с сердцем говорящей,
Как говорит над нами небосвод?
Возможно ли, не назначая меру,
Не проверяя верность теорем
Любовью — жить:
Адамом — самым первым –
Не понаслышке знающим Эдем?
Заснеженный мост
Заснеженный мосток (вообще-то мост,
Для красоты переиначила слегка)
Корнями — сваями в тугой асфальт пророс;
Бегут машины, как бежит река.
Немолчная, с раскатами, в разливах.
То стихнет, а то снова зазвучит:
Здесь водный рокот заменяют шины –
Бежит река, шумит, пыхтит, свистит.
Мост держит фонари, пока в востоке
Не встанет свет, не встанет новый день.
И в новоприбывающем потоке
Не раствориться ночи канитель.
Дрозофилофобия
Мух развелось… (откуда?!) Тьма!
(Ну да, ну да — ремонт в подъезде!..)
Но где же всё-таки пролезли?.. –
На две недели кутерьма.
И наглые! На дихлофос и тряпку
Вот только не плюют, летя;
Лихие мерзкие малявки
Как на курортах колесят!
С утра поймать ещё возможно,
Лишь стоит к ним подкрасться, но
Всю соблюдая осторожность:
Посуда хрупкая, трюмо…
Растёт триумф: аплодисменты
С утра до вечера их ждут.
На дихлофос и репелленты
Они по-прежнему кладут.
Эх, видно снова генуборкой
Мой будет занят выходной…
Закончили б уж с этой стройкой!
…И всей крылатой мелюзгой.
Сонная песня
Прислушайся: голос –
От сердца до сердца
Как будто бы волос,
Как будто бы дверца;
Волшебным мотивом
Стучат килогерцы
И в тихой прихожей
Рождается песня.
Не слышно — едва ли! –
Но будто свирелью
Слова зазвучали
За дальнею дверью.
Недвижим стою я,
Почти не дыша,
А рядом — дотронься! –
Сон видит душа.
Прекрасный, прозрачный
И радостный сон,
О том, что в принцессу
Царевич влюблён…
(Должно быть. Не важно,
Лишь музыка льётся
И, полная этою песней
Смеётся
Душа, что за дверью).
Темно в коридоре.
Не буду мешать — эту дверь не открою.
Пусть льются во времени добрые звуки.
И пусть — я прошу — пусть услышат их внуки.
Так удивительно бывает иногда…
(Два дня… Десятое стихотворенье!..
Два, Карл, дня!) А, в прочем, как всегда:
Разит вопрос, рождая вдохновенье.
И мысль полетела, завилась,
Заслушалась… И скрылась за горою.
Нет, милая, ты рано унеслась,
Иди сюда: не дам тебе покоя!
Так удивительно! Я словно на волне
О, Боже! "Я"! О, призрак графоманства!
А пусть его. В писательской родне
Местоименье не лишит гражданства.
О, как я счастлива! Ответам на вопрос,
Полёту мысли, волнам вдохновенья..!
(Мне думалось, что мозг травой порос –
Он, оказалось, жаждал сочиненья!)
Дух противоречия
О, Дух Противоречия, святой!
Ты столько создаёшь и разрушаешь!
Ты жив! Как жив никто другой!
Ты сам себя порой не понимаешь.
Ты крылья, ты полёт, ты ангел, дэв,
Чудовище пучин, лесная фея.
Зову, все опасения презрев,
Боясь в себе подобного моленья.
О, Дух святой! О, Дух Противоречья!