Мне не нужно объяснять кто такой этот “он”. Но в животе зарождается охеренно нехорошее предчувствие.
- За кого сосватал? - спрашиваю хрипло, прижимаясь губами к шелковистой макушке.
- Максут… - шепчет тонко.
- За кого? - настаиваю, саданув по стеклу кулаком.
- Я не знаю о чём думала… - трясёт головой, снова обнимая себя руками. - Я думала, мы могли бы уехать все вместе. У меня есть деньги. Я люблю тебя, и если ты ещё хоть раз в этом усомнишься, то у тебя куриные мозги…
Забив на то, что вся эта информация приходит ко мне вообще не своевременно, разворачиваю её к себе и жестко прерываю:
- За кого?
Смотрит на меня снизу вверх, прижав к груди руки.
Сгребаю пальцами платье на спине, требуя:
- Айза, шевели языком.
Закрыв глаза, ныряет в мой пиджак и тараторит оттуда:
- Я люблю тебя, упрямый ты осёл. Я не думала, не планировала. Не знала, как сказать. Я боялась! И сейчас боюсь тебя потерять, Максут… я боюсь их. Я… давай уедем. Куда угодно…
Сжав в руках напряженное тело, смотрю на ночной город.
Чувствовать её в своих руках - грёбаное умиротворение и наслаждение. Как и всё, что изрекает её рот время от времени. Я скучал все эти дни. Пока спал один. Каким бы убитым не был, я хотел её гибкое тело рядом. Пока следил за её жизнью из третьих рук, хотел. Хотел её запаха. Хотел её кожи. Хотел, блять, её присутствия. Это дерьмовый опыт. Но когда она выплёвывает интересующее меня имя, всё становится дерьмовее в пятьсот раз.
Всплеск паники оставляет холодок в животе. Затаив дыхание и зарывшись лицом в мой галстук, Айза ждёт реакции. Моя реакция приходит незамедлительно. Закрыв глаза и откинув голову к потолку, обреченно бросаю:
- Блять.
Глава 55-56. Айза
Вцепившись в рубашку на его спине, умираю от давящей на уши тишины. Она гробовая. Вокруг нас. А его тело… оно превратилось в камень! Пытаюсь согреть его своим, прижимаясь крепче. Подстраиваясь, как делала всегда.
Я нужна ему. Нужна. Знаю это. Я нужна ему, и он никому меня не отдаст. Он мой. Только мой. Такого пьянящего облегчения я не чувствовала никогда в своей жизни. Сумасшедшего. Такого, от которого губы сами собой улыбаются и сердце стучит.
Я люблю его так сильно, что готова вытерпеть все его упрямства. Все до единого!
Вдыхаю запах белой гладкой рубашки. Его одежда пахнет как всегда: чистотой и стиральным порошком. Он дисциплинирован до зубной боли, и это я тоже в нём люблю!
Чувствуя всем телом частые удары мощного сердца напротив своего, молчу.
Просто держу на замке рот, потому что знаю, прямо сейчас он думает, чёрт возьми.
Думает, разжимая руки и упираясь кулаками в стекло прямо над моей головой. Упрямо сжимаю свои ещё сильнее.
Он думает, но здесь и думать нечего. Я уже всё придумала за нас обоих.
И если бы он не переломал все мои планы своим нравоучительным поступком больше недели назад, этот разговор прошёл бы совсем по-другому! Он прошел бы в его постели. Или ещё где-нибудь, где мы оба были бы совершенно голыми, а у меня на руках был бы тот самый козырь, которого мне так не хватало…
- Он видел тебя когда-нибудь? Вы встречались? - спрашивает вдруг Максут.
Выдохнув и встав на цыпочки, прижимаюсь губами к сильной упрямой шее, говоря и поглаживая теплую кожу губами:
- Это не важно. Им плевать на меня. А у него уже есть одна жена. И дети тоже.
Просунув руку под мои волосы, заставляет откинуть голову и смотреть на себя. Опустив свой квадратный упрямый подбородок, обводит суровым сконцентрированным взглядом моё лицо.
- Я по-твоему идиот? - интересуется наконец-то.
Просовываю кончики пальцев в еле различимый карман чёрных строгих брюк, прямо на его каменной заднице, и вздыхаю:
- Только иногда. Но я люблю тебя любого, даже безмозглого…
- Айза, твою мать, - ударяет кулаком по стеклу рядом с моим ухом.
Выгнув шею, возмущённо смотрю за его плечо. Туда, где спит Даур и…
- Ты засветила свои грёбаные документы. Два грёбаных дня назад! Им не нужно тебя искать, им просто нужно дождаться, пока ты сделаешь что-то настолько тупое, как засветишь свои документы! - вколачивает он в меня свою гениальную логику.
- Я расплатилась наличными, - понизив голос, быстро просвещаю его. - И я никогда туда не вернусь. Они никогда не найдут меня в квартире Тины, потому что я не собираюсь высовываться и…
Высвободив руку из моих волос, Максут сгребает ею платье на моей пояснице в кулак. Сделав глубокий вдох, прикрывает глаза и обманчиво спокойно спрашивает:
- Где ты взяла наличные?
- Я… одолжила у Тины…
Никогда. Я никогда не расскажу ему про свои волосы. Мне на них плевать, но я уверена, что он опять распсихуется…
Несмотря на то, что я вижу на его лице явное облегчение, он впивается в меня своими голубыми всезнающими глазами.
- Сколько ты у неё одолжила?
- Столько, сколько было нужно. К чему эти вопросы? Я целый месяц копалась в чертовом попкорне, ты что, забыл?
- На своём попкорне ты бы даже на трамвай не заработала. Ты могла снять деньги, я дал тебе свою карту. Почему ты этого, блять, не сделала?
Резко вытащив руки из-под его пиджака, пытаюсь отстраниться, но кулак на моей пояснице не даёт сдвинуться с места.
- Потому что хотела разозлить тебя, вот почему, - бросаю отрывисто в его красивое лицо.
- Отлично. Ты меня разозлила. Довольна?
- Нет! - со всей дури наступаю на его чёрную строгую туфлю своей необутой ногой. - Я не люблю, когда ты злой. И я не люблю, когда мы ссоримся…
- А мне кажется, ты рождена для того, чтобы меня с ума сводить, - шагнув вперед, вжимает моё тело спиной в стекло, от которого меня отделяет только его рука.
- Максут… - выдыхаю в панике, хватаясь за его плечи и собираясь обернуться, потому что так велят мне мои инстинкты.
Быстро перехватив своей ладонью мою щёку, возвращает её назад.
- Не смотри, - склонив набок голову, едва касается губами моих губ. - Вниз никогда не смотри…
В живот иголками впивается возбуждение, вместе с пряжкой его ремня. Веки опускаются, потому что мне вдруг не нужно зрение.
Мне нужно только чувствовать.
Сейчас…
Подавшись вперёд, тянусь к нему, но он тянет за моё платье, дразнясь. Огромный и своевольный. Заставляя чувствовать своё дыхание, смешанное с моим, но не касаясь…
Мне нужно…
Касается, а потом опять уходит.
О, ещё…
Как я люблю его поцелуи, его вкус…
- Ммм… - вырывается из него будоражащий всё моё нутро стон, прямо в тот миг, когда наши раскрытые губы наконец-то соединяются, вместе с нашими языками.
Мои колени подкашиваются, а Максту пошатывается, сгибаясь и впечатывая мой затылок в стекло своим напором.
Всё исчезает вокруг. Всё! Всё, кроме его жадного рта. Впиваюсь пальцами в его затылок, со стоном позволяя брать свой рот и отвечая такой же жадностью. Стальная ладонь прожигает платье и колготки, сминая ягодицу.
Чёрт тебя дери, Максут…
Как же люблю твои поцелуи…
Всё с тем же стоном, отдёргивает голову. Тянусь за ним, требуя ещё. Сама нахожу его губы, возвращая назад голову. Набрасываемся друг на друга с удвоенным напором.
Потому что я скучала.
И он тоже! Тоже…
- Не могу без тебя… - шепчу, глотнув воздуха, и молю. - Давай сбежим… просто уедем. Ты, я и…моя мать… они никогда нас не найдут… никогда, Максут…
- Ответь на мой вопрос… - сжав ладонями моё лицо, прижимается лбом к моему. - Видел он тебя или нет?
- Три года назад, - отвечаю, жмурясь. - Он… так смотрел. Так… липко…
- Он тебя трогал? - спрашивает хрипло.
- Нет, - выдыхаю рвано. - Нет! Просто смотрел и… ненавижу… своего отца. Держал меня там, в доме, как какую-то корову на откорме. Но я думала… может он про меня забыл?
- Поэтому сбежала? - невесело смеётся Максут, заглядывая в мои глаза.
- Давай сбежим сейчас, - снова прошу я. - Давай!
Его лицо становится жестким и серьёзным. В считанные секунды! От этого преображения вся кровь уходит с моего лица, а грудь сжимает паника. Я знаю это лицо. Непреклонное. О, нет… нет, нет, нет…
- Давай сбежим, Максут, - рычу, вцепившись в ворот его пиджака.
Переведя глаза на город за моей спиной, бесцветным, отрешенным голосом говорит:
- Если начать бежать, можно никогда не остановиться.