Выбрать главу

Они оставили нас в покое, но я также знаю, что им что-то от него нужно. Теперь, когда он “часть” семьи, они хотят с ним каких-то дел. Но Максут… боже, легче сдвинуть с места гору…

В нашей комнате только наша кровать и люлька Рании. Шкаф и пара стульев. На полу у окна свалены мои учебники по психологии. Понятия не имею, на что я рассчитываю и что из этого выйдет. Учёба? Боже… у меня шестимесячный ребенок. Но лишь недавно я поняла, как мне самой нужна была подобная помощь когда-то, и я бы очень хотела оказывать такую помощь другим, особенно детям.

- Максут… - стучу по дверному косяку, прислонившись к нему лбом.

Не получив ответа, прислоняюсь спиной к стене и смотрю на люльку, из которой доносится тихое сопение.

Мне пришлось привыкать к этому. Привыкать слышать заново. Это было… не просто. Волнительно и так остро. Он был рядом. Всегда когда мог. И учил на каждом шагу, будто знает обо всем это больше моего!

Невозможный, всезнающий, упрямы…

Дисциплинированный. Даже сейчас его одежда аккуратно сложена на стуле. Мое сердце сжимается от любви и потребности в этом мужчине. Я хочу его! Во всех смыслах.

Толкнув рукой дверь, выходит из ванной. Совершенно голый и раскрепощенный.

Черт…

Мой рот топит слюна. Я люблю тело своего мужа. Очень. А он… он любит мое. Он не говорил прямым текстом, но я и так знаю.

- Прости… - поворачиваю вслед за ним голову. - Этого больше не повторится. Обещаю…

Молча выдвигает ящик и достает свои трусы.

Он вернулся со смены рано утром. Его не было дома двое суток!

Я ненавижу его работу.

Натянув трусы на свою спортивную каменную задницу, молча уходит из комнаты, не удостоив меня ответом.

Оттолкнувшись от стены, иду следом.

Открыв холодильник, швыряет на столешницу контейнер с едой. Она рассыпается, а Максут упирается в столешницу руками и замирает, запрокинув голову и закрыв глаза.

Смотрю на напряженный профиль, повторяя:

- Прости.

Он молчит. Его грудь поднимается и опадает. Потому что он зол.

- Я и сама зла на себя! Прости! - выкрикиваю, распуская волосы и швыряя на пол резинку. - Я не знаю, что со мной в последнее время! Я какая-то рассеянная и…

Резко повернув голову, смотрит в моё лицо. Голубые глаза горят, на щеках пляшут желваки.

- Хочешь, чтобы было как в прошлый раз? - чеканит он. - Этого ты хочешь?

- Нет, - шепчу, опуская глаза.

В прошлый раз… в прошлый раз я так испугалась, что у меня начались схватки. Хотя бояться было нечего. Максут был рядом, но любой член моей семьи меня пугает. Любой ее член мужского пола.

- Если здесь для тебя слишком много дверей, тогда давай вернемся в квартиру.

- Я же сказала! Такого больше не будет! Это в последний раз, клянусь!

Я не хочу никуда. Мне нравится этот дом. Понравился ещё тогда, миллион лет назад. Когда увидела весь этот посёлок на выставочном стенде.

- Неделю назад ты говорила так же.

- Что мне сделать? Удавиться?!

- Что делать мне, если с вами что-нибудь случится? - хрипло спрашивает Максут, ударяя кулаком по столу.

Мое сердце подскакивает к горлу, в котором и так застрял ком.

- А что делать нам, если что-нибудь случится с тобой? - сиплю, сжимая ладонью свою шею.

- Айза, - угрожающе предупреждает он. - Оставь свою психологию. Это сраная дверь, а не психоанализ. Мой контракт закончится через полгода, мы говорили об этом двадцать тысяч раз! Нам всем придётся потерпеть.

- Чёртовых полгода! - рычу я, подлетая к столу и отпихивая Максута в сторону.

Выдвинув ящик так, что зазвенела посуда, достаю оттуда тарелку и шлёпаю на стол, собираясь соскрести с него наш ужин.

Дернув за плечи, разворачивает меня к себе. Смахнув со стола тарелку, впивается ладонями мои ягодицы и усаживает на столешницу, растолкав мои бёдра своими. Впившись пальцами в его плечи, смотрю в злые голубые глаза.

- Я заколочу эту грёбаную дверь, - обещает, глядя на меня сверху вниз. - Мне пойти, проверить эту? - указывает подбородком на стеклянный пролёт от пола до потолка за своей спиной.

- Нет… - выдыхаю с облегчением, облизнув губы. - Она закрыта…

Смотрит на меня сурово. На мое лицо. Обнимает его ладонью, очерчивая большим пальцем скулу. Шершавая, грубая поверхность подушечки царапает кожу, но мои веки все равно опускаются от удовольствия, а лицо тянется навстречу.

- Я не хочу, чтобы ты с ней разговаривал… - шепчу, чувствуя его дыхание и его губы на своей щеке.

Тёплые…

- С кем? - бормочет, проводя по моей щеке носом и расстегивая пуговицы на блузке.