Она присаживается, складывает руки перед собой.
Я неловко чешу висок, не зная, как начать разговор.
— Понимаешь… — мне стыдно. — Тут такое дело… Я вляпалась в неприятности.
— О нет… — стонет.
Я огорчённо киваю.
— Так вот. Так всё вышло, завертелось и теперь должна одному человеку… Очень много денег, — я смотрю на подругу с какой-то надеждой, пока её растерянный взгляд осматривает моё взволнованное лицо. Мне никогда не было так стрёмно. Я упала ниже некуда. — Сто пятьдесят кусков.
— Ого, — округляет от удивления пухлый рот. — Ты чего набедокурила?
И я рассказываю. Всё, до последней мелочи. Кроме имени человека, который это сделал. Ни к чему ему лишняя слава.
— Ну, Виол, — с сожалением отвечает подруга. Неужели… — Я могу дать денег, но не всю сумму. У меня у самой столько не будет. Знаешь же, что у Вернера не попрошу, так как на его шее столько сижу и проблем доставляю, но свои — без разговоров. Пятьдесят тысяч — легко. Если дашь мне ещё полторы недели, дам семьдесят. Но больше пока не в состоянии…
Я её понимаю. Она сейчас самостоятельно раскручивает свой бизнес.
— Мне будет достаточно и пятидесяти! — восклицаю. Это лучше, чем ничего! Семьдесят тысяч у нас в кармане! Осталось половину, и это уж точно больше, чем ничего. — Боюсь, тот человек не будет ждать полторы недели.
— Позвони Лили, — даёт наставления.
— Да, я хотела… — господи, я похожа на попрошайку! — Но чуть попозже. Я же не одна собираю. Тётя ещё бегает и сестра. Не знаю, как у них идут поиски, но Кларисса готова взять кредит. Правда, вряд ли успеет.
Лина обхватывает мои руки. В поддержке.
— Всё будет хорошо, солнышко. Я могу сказать Владу, он со всем разберётся. Как зовут того человека? Ты же знаешь, я всегда готова тебе помочь, котёнок.
— Нет, — не хочу ввязывать его в проблемы.
Рихтер — серьёзная шишка. Я поняла это по его поведению, дорогой одежде. Тем более, они знакомы. Вдруг друзья? Или же партнёры. Он точно не станет создавать себе врага.
Гуглить, кто Рихтер — делать себе хуже. Испугаюсь сильнее. Вдруг он — убийца? Мафиози? Бандит??
Нет уж, буду жить в неведении.
— Я разберусь сама, — отвечаю. — Если будет всё плохо, то я приду к тебе.
— Смотри мне! — нравоучительно хмурится. — Так, ладно. У нас годовщина, и надо веселиться. Пошли в гостиную! Там Влад сейчас с Александром ведет переговоры. Неприятный тип. Вечно без эмоций. Не знаешь, что и думать. Глянет на тебя, а ты себя кривой уже чувствуешь. Но потом мы можем что-нибудь поделать…
Хах…
Знакомое описание. Тут же Рихтер вспоминается. У него что, брат-близнец существует?
Но всё же киваю.
Да, портить праздник подруге не хочу.
Поэтому соглашаюсь, иду следом за Линой. Мы говорим уже о бытовых проблемах. Рассказываем друг другу шутки, обсуждаем детей. Хотя я в этой теме — полный ноль.
И, когда мы добираемся до гостиной и заходим в помещение, мне хочется развернуться и убежать обратно.
Да ну, серьёзно?!
Нет! Это уже ни в какие ворота не лезет!
Потому что там, на диване, сидит Рихтер. Со своей разукрашенной девушкой.
Его взгляд мечется к нам. Проскальзывает по фигуре Лины и тут же теряет интерес, когда видит подругу. Так получилось… Что мы с ней одного роста и телосложения. Обе маленькие, худенькие. И так вышло… Что я спряталась за ней.
И сейчас, когда здороваюсь с Владом, мне приходится выдержать это внезапное внимание на себе.
Рихтер неожиданно смотрит вперёд. На меня, когда я сажусь рядом с Линой, которая забирает сына с рук мужа.
И в этот раз…
Я вижу озорной огонёк в серых глазах. Уголки губ приподнимаются в еле видимой улыбке.
Влад знакомит нас, и мы просто друг другу киваем. Стараюсь не провалиться сквозь мягкую обивку дивана, пока Леони испепеляет меня ненавидящим взглядом.
Пытаюсь не обращать на них никакого внимания.
И поэтому, когда спустя несколько минут, пока слушаю Влада, мне приходит сообщение — с радостью отвлекаюсь на телефон.
И застываю, когда вижу неизвестный номер телефона, от которого пришло одно-единственное сообщение:
«Ты меня преследуешь?»
Я откладываю телефон в сторону. Не отвечаю.
Он с ума сошёл?! Я слежу за ним?
Да будь моя воля, вообще его никогда не видела бы!
— Лин, я, наверное, пойду, — говорю подруге на ухо. — Кама написала, говорит, ей плохо.
— А… Ты уже всё? — расстраивается.
— Я постараюсь вернуться через пару часов, и посидим с тобой ещё, поболтаем, — когда Рихтер уедет отсюда. — И гостей поменьше станет.