В романе как раз главный герой попал под машину. Ева даже от этого неожиданно для себя вздрогнула.
Нет.
С Никитой всё будет хорошо.
Он мне обещал.
А раз он обещал, то обязательно сдержит свое слово.
Никита торопился домой к матери, которая со слезами в голосе просила его прийти домой. И парень не мог ей отказать.
Ссоры матери с отцом продолжались уже больше двух лет. И молодой человек понимал, что долго эти отношения продлиться не могли, но все-таки небольшая надежда на лучший исход была в его сердце.
Но, ведь это не сказка и не сопливый роман, где все живут долго и счастливо.
Эта жизнь.
Гребаная жизнь.
Молодой человек, так окунулся в воспоминания, что не заметил летевший на него автомобиль.
Секунда.
И его тело лежит на земле, в голове все стучало, а тело отказывалось его слушаться.
Другая секунда.
Слышится стук дверей, а потом взволнованный голос рядом с его телом спрашивает « С вами все хорошо?». А он бы рад заверить, что все нормально, но черт, ничего не нормально.
Следующие пару секунд.
Дрожащий голос вызывает скорою помощь и умоляет его не закрывать глаза.
Но как черт их не закрывать, если они закрываются?
Еще пару секунд.
Меня увозят в больницу.
Набирают номер матери и отца. Не хочу видеть его, но сказать это не могу.
Единственное, что мне удалось сказать перед тем, как провалится в черную дыру:
- Позвоните Еве…
24.
Раздался стук в дверь.
Оторвавшись от книги, посмотрела на отца, который присел на край моей кровати.
- Ну. – склонил голову на бок и прищурился, на его губах мелькала улыбка.
- Что? – непонимающе уставила на него.
Отложила в сторону книгу, поправила одеяло и все это под пристальным взглядом папы.
В голове пронеслось множество мыслей.
Что же он хочет, чтобы я ему сказала?
Когда я уже не могла терпеть этот пронизывающий насквозь взгляд отца, раздраженно выдохнула и откинувшись на спинку кровати сложила руки на груди и сказала:
- Что нужно тебе рассказать?
Андрей Михайлович усмехнулся.
Похоже, он ждал, что я сдамся первой и не выдержу его взгляда.
И черт, я сдалась.
Всегда проигрываю ему в этом.
- Рассказывай всю правду. – положил локти на колени и сцепил их в замок. – Ты, что же своего отца уже со счетов снимаешь? Думаешь, что такой старый стал и не вижу, что вы мне нагло врали на кухне?
Же-е-е-сть.
Вот позор.
Чувствую себя врунишкой.
Прикрыла глаза рукой и не убирая ее ответила:
- Прости, пап. – сжала руку в кулак, от стыда. – Просто… - а затем резко убрала руку и посмотрела ему в глаза.
Как же стыдно.
- Просто что? – подтолкнул он меня к ответу.
- Просто я не хотела расстраивать тебя. И говорить то, что я была в полицейском участке. – на моих губах появилась слабая улыбка.
- Так, с этим мы выяснили. – кивнул он.
С этим?
А есть ещё что-то, что нужно выяснить?
Мне уже стоит брать одеяло в охапку и бежать из дома? Или пока всё же стоит подождать?
- С-с-с этим? – нахмурила брови.
Андрей Михайлович кивнул.
- А как ты умудрилась поссориться с этой странной соседкой? – поморщился он. – Она же не отвяжется теперь, пока до белого коленья нас не доведет. – усмехнулся отец.
Пожала плечами и вдохнув глубже, поведала ему небольшую часть того, что произошло сегодня. Иногда брови отца удивленно взлетали вверх, иногда он смеялся, а иной раз вообще недовольно качал головой.
Свой рассказ я закончила приходом Антонины Семеновны к нам домой.
Отец услышав, как мы прогоняли ее, смеялся, схватившись за живот, а потом, утерев выступившую слезу от смеха произнес:
- Ну и день у тебя выдался продуктивный.
- Ещё какой. – кивнула я. – Спасибо, пап. – придвинувшись обняла его.
- За что? – погладил меня по голове, как делал это в детстве.
- За то, что веришь мне. И защитил перед Антониной-злюкой-Семеновной.
Андрей Михайлович в душе умилился и потеплел от слов дочери, на лице расплылась счастливая улыбка.
Но, боясь того, что дочь заподозрит что-то неладное, быстро пожелал «Спокойной ночи» и поцеловав в лоб тихо прикрыл дверь.
Мужчина пошёл в спальню, где из большого шкафа достал небольшой фотоальбом. В нём были запечатлены самые первые дни, месяцы и годы жизни Евы.
Открыв первую страницу, мужчина не смог сдержать улыбку, когда увидел на ней себя и крохотную дочку в роддоме.
Следующие тридцать минут Андрей Михайлович предавался воспоминаниям. А потом резко сорвался с места и набрал номер жены.