А я не могу не думать о том, что будет на их с Олей свадьбе.
Роль отца жениха или невесты будет выполнять Белов?
Когда Антон отходит в сторону, отец смотрит ему вслед. А я не выдерживаю и вскакиваю. И как только слегка привстаю, Владимир пристально смотрит на меня.
Брат пытается схватить меня за руку:
- Аня, стой!
Вместо того, чтобы как обычно, послушаться, я решительно подхожу к своему папе.
- Ты когда-нибудь меня любил? – этот вопрос вырывается непроизвольно.
Я раздумывала над этим вопросом всю жизнь. Я не могла понять, почему собственный папа бросил меня.
Его взгляд теплеет:
- Конечно. Я обожал тебя. Ты не помнишь, но я постоянно играл с тобой. – не колеблясь, отвечает тот. – Прости, я ужасно перед тобой виноват. Я не хотел тебя бросать. Я собирался поддерживать с тобой связь. Но твоя мама уехала. – взгляд папы перемещается к тому самому золотому кулончику, выдавшему меня.
В горле поднимается ком.
- Останетесь? – голос дрожит. Белов качает головой:
- Не думаю, что мне здесь будут рады.
Переубеждать я не могу. Он прав.
Разворачиваюсь уходить, но слышу тихое:
- Аня!
Поворачиваюсь. Папа смотрит прямо в глаза:
- Ты когда-нибудь простишь меня?
Нет. Да. Возможно.
- Не знаю, - признаюсь я.
Он кивает:
- Спасибо за правду.
Как только я оказываюсь среди гостей, слезы рвутся наружу. Стараюсь, чтобы мама не заметила – не хочу портить ей свадьбу. Как ни странно, но Щукин словно считывает мои мысли. Дима торопливо притягивает меня к себе, располагая так, чтобы мои волосы завесили лицо:
- Все хорошо, - шепчет парень.
И когда мама с тревогой приближается ко мне, я встречаю ее широкой улыбкой.
Всю свадьбу Дима держит меня за руку. Я же втихаря наблюдаю за Антоном. Брат, хоть и является на этом мероприятии другом жениха, до сих пор относится холодно к Макееву. Я знаю, насколько Антон боится за маму. Насколько он ненавидит ее слезы и людей, из-за которых они случились. А из-за Макеева слез было пролито немало…
Кажется, мама тоже боится, потому что то и дело оглядывается на сына.
Я категорически против, - всплывает в голове его голос.
Как будто подслушав наши мысли, брат вскакивает с места и подходит к маме. Мне кажется, в этот момент напрягаются все. Оля, прижав руки к лицу, с тревогой наблюдает за парнем. Я читаю в ее глазах мольбу.
- Думаю, самое время для танца невесты с сыном, - робко и извиняюще произносит Антон, протягивая ей руку.
Подруга радостно пищит, и я вновь любуюсь этой искренней улыбкой. Обожаю, когда Оля так открыто улыбается!
Мама счастливо выдыхает, скользя с Антоном по залу. Эти двое перебрасываются словами, а мое сердце радостно стонет.
Поступок Антона служит сигналом. Дима срывается с места:
- Можно пригласить вас на танец? – я вздрагиваю и некоторое время смотрю на него, а потом киваю.
Спустя минуту в танце кружат все пары этого вечера.
**
Мама переехала к Макееву. Если вы думаете, что наступила лафа, то вы ошибаетесь. Квартиру захватил мой брат. Первое время он извиняющее смотрел на меня, когда приходила Оля, а я вздыхала и уходила к Диме. А потом подруга, кажется, вообще решила переехать из своей общаги к нам.
Конечно, я обрадовалась. Втроем мы смотрели фильмы до темноты, объедались попкорном, болтали, обсуждая все на свете. Я частенько притаскивала к нам Димку, и тогда сразу две парочки во время ужастика крепко держались за руки.
Сначала я пыталась сдружить брата и вратаря, но потом оставила эти попытки – Щукин и Антон общались, конечно, тепло, но эти двое слишком разные люди. Тоше больше подходит Кисляк.
Поэтому я старалась больше времени проводить дома у Димы, а не приводить друга к нам.
**
Егор практически все время проводил в гостиной. Я видела его только тогда, когда он выходил на кухню или в туалет. Сначала я думала, что он меня стесняется. Потом – что он не хочет нас стеснять. А как-то раз заглянула в комнату.
Брат моего парня сосредоточенно жал на кнопки приставки.
- Он всегда играет, когда ему плохо, - шепотом произносит Дима. – А после разрыва с Мариной вообще не выходит оттуда.
Бедный Егор! А Маринка все-таки стерва!
Как только мы с Димкой переходим в комнату братьев, и младший Щукин загружает ноут, в дверь звонят.
- Дим, привет. Слушай, у меня тут столько вопросов! Ты мне не поможешь? - слишком кукольный голосок. Такой, знаете, типичной блондинки.
- Мм, ну, я немного занят, - неразборчиво бубнит Дима. Он всегда ненавидит отказывать людям.
Однако «таран» уже теснит его. Я невольно фыркаю, когда вижу обладательницу этого голоса. Я была права. Это блондинка с намакияженным лицом, которая размахивает, наверное, всеми учебниками.
- Ладно, только быстро, - сдается Щукин, однако новопришедшая уже оценивающе разглядывает меня.
- Привет! Я – Катя! – я смотрю на ее ладонь, но не отвечаю на рукопожатие. А потом медленно киваю:
- Аня.
- Аня – моя девушка, - с гордостью произносит Дима, обнимая меня и опуская подбородок на мое плечо.
- Я, кстати, тоже хорошо разбираюсь, - лукаво произношу я. – Давай я тебе помогу?
Мне стоит говорить, с какой скоростью она ретировалась?
i>Стеснительная какая-то овца. Но после слов Димы я все равно не могу перестать улыбаться.
**
А потом была свадьба Кисляка…с Яной. Я до сих пор не понимаю, как это могло произойти. Я прекрасно знаю, почему Костров и Самойлова расстались. Яна подговаривала его дать фальшивые показания в суде. Сашка отказался – и девушку лишили прав. Нет слов, я хорошо знаю Яну, мы довольно близко общаемся, но в таких ссорах все равно приходится принять чью-то сторону. А Костер как-никак мой лучший друг.
Но дело даже не в этом? Как Яна сошлась с Кисляком? Как они так быстро сыграли свадьбу? Как Андрею это удалось? Вот она – величайшая из загадок.
- Поздравляю! – я вручаю невесте цветы.
- А ты в меня не верила! – играет бровью Кисляк. – Я ведь люблю ее! И я бы по-любому ее бы добился!
Ни фига! Тебе помогла та ссора. Между Яной и Сашей была химия, которая заметна невооруженному взгляду.
- Поздравляю, – повторяю я.Все равно методы у тебя неправильные, Андрюша.
Саша стоит чуть в стороне. При виде меня парень поднимает бокал и вновь оглядывается. Я понимаю причину таких частых взглядов назад – саксофонисткой на свадьбе является его новая девушка Лера.
- Санька, ты ее хоть любишь? – шепчу я в полном отчаянии.
Наверное, я слишком верила в любовь Кострова и Самойловой, потому что сейчас мне кажется, что у меня что-то отобрали.
Они подходят друг другу. По-настоящему подходят.
На долю секунды Костер поворачивает голову в сторону Яны, а потом выдыхает:
- Очень.
А я в первый раз в жизни не могу безоговорочно поверить своему лучшему другу.
Любовь – это самая странная штука. Наверное, самая таинственная вещь на Земле. Яна и Андрей, Саша и Лера, Макеев и мама, Оля и Антон! Она меняет лица, меняет судьбы.
- Антон! Мне кажется, ты скоро станешь папой!