– Слушай, постой.
Я всеми фибрами души чувствовала, что Стрельцов хочет мне что-то важное сказать, поэтому и остановилась в ожидании.
Я слышала, как скрипнула его кожаная, темно-коричневая куртка, а в руках брякнули ключи. Как он провел ладонью по густым волосам и шумно выдохнул, в напряжении.
– Пойдем, – это было скорее утверждение, нежели вопрос с его стороны.
В ту же минуту Роман схватил меня за руку и вытянул на улицу, вслед за собой. Я разгоряченной кожей почувствовала сильный порыв ветра, а также мне в лицо ударил неприятный крупитчатый снег.
– Куда ты меня тащишь? – громко крикнула я, но он сделал вид, будто не расслышал моего вопроса и ничего не ответил, продолжая уже не на шутку пугать моё и так искалеченное подсознание. – Стрельцов, мать твою!
– Успокойся, я ничего тебе не сделаю, – чуть отстраненно бросил мне зеленоглазый и протянул черный мотоциклетный шлем с какими-то красно-желтыми узорами, похожими на молнии. И тут же мне в глаза бросился такого же черного цвета, невероятной сборки мотоцикл. Я не удивлюсь, если он заоблачно дорогой. Я округлила глаза в нетерпении. Мне почему-то захотелось на нём прокатиться, может хоть тогда вся боль вылетит из головы. – Нравится?
– Да, красивый, – на одном дыхании выдохнула я и прикоснулась к кожаному сидению.
Брюнет выдал, что-то наподобие смешка, а затем так же резко откашлялся, тем самым скрывая этот жест.
– Это MTT Turbine Superbike, разгоняется до трёхсот шестидесяти пяти километров в час, – с неприкрытым удовольствием заверил меня Роман и жестом руки показал мне садиться. – Отец подарил на восемнадцать лет.
– Ты хочешь, чтобы я поехала на этой штуковине. С тобой? – мой скептический взгляд был прерван тем, что парень снова потянул меня за руку, и я едва ли не споткнулась о бордюр. В последнее время неуклюжесть становится моим вечным спутником жизни.
– Залезай, птенчик, – пробормотал он, а я в ответ натянула на себя тот самый шлем. – Помнишь, что я тебе обещал всё рассказать, если ты согласишься со мной пойти на осенний бал?
– Да, – мой ответ вышел каким-то писклявым и испуганным. На что он намекает? – И что?
– Так вот, ты согласилась, а значит, время пришло, – и тут мы рванули с места на огромной скорости, а в ушах зазвенело так, что я даже зажмурила глаза.
– Ты без шлема! – открыв глаза, через пару минут, заорала я в растерянности и тут же увидела знакомую дорогу.
Мы ехали по направлению к лесному загородному парку, где я любила бывать в детстве со всей семьёй, которая c недавнего времени так глупо разрушалась.
Я выдохнула и заставила себя затолкать эти мысли подальше, глубоко в подсознание, и сосредоточить своё внимание на Стрельцове, который гнал с нешуточной скоростью, да еще и без средства защиты.
– Ты совсем дурак?! – снова крикнула я, на что он ухмыльнулся и остановился около деревянных ворот довольно-таки резко и неожиданно, отчего моё тело поддалось вперед и прижалось к спине брюнета.
– Во-первых, не обзывайся, если уж на то пошло, Розанова, – он слез со своего «железного коня» и протянул руку мне. – Во-вторых, шлем был на тебе, а второго у меня, к сожалению, нет, так что не бесись, ну а в-третьих, пойдем, закажем столик и все обсудим, о`кей?
– Ладно, уговорил, – нахмурилась я и, спрыгнув, поплелась вслед за зеленоглазым.
***
Помещение местного кафе было выполнено в бордовых и темно-коричневых тонах, а большие картины со всевозможными пейзажами висели вдоль стен, чуть прикрываемые слоем светло-бежевого шифона. Также тут присутствовали чучела двух животных – медведя и лося.
На окнах висели такого же типа занавески, а столики, рассчитанные на четверых, располагались исключительно около тех самых стен, застланные белыми скатертями с красно-желтой вышивкой.
За последние пять лет кафе очень сильно изменилось, но мне даже так нравилось.
Мы заказали по картошке «фри», гамбургеру и большой коле, а на десерт по клубничному мороженому с шоколадным наполнителем. Самая стандартная еда любого среднестатистического подростка, которыми мы, по сути, и не являлись.
С заработком наших родителей мы спокойно могли пойти в какой-нибудь ресторан, но я не любила всю эту вычурность, да и Рома, выходит, тоже. После этого я зауважала этого парня еще больше.
– В общем, – начал он, закидывая в рот картошку, – я тебе все расскажу, только, пожалуйста, не перебивай, хорошо?
– Хорошо, – пробормотала я, усаживаясь поудобнее на мягком, бархатном стуле и потягивая из стеклянного стакана сильногазированный напиток.
– Вот и славно, – парень сложил руки «замочком» и положил на них свой подбородок, в один момент став серьёзным. Меня аж передернуло. – Начнём с того, что, да, спор на то, что Антон с тобой переспит, был, Лика, но ещё в начале учебного года, – после этих слов моё и так плохое настроение стало просто ужаснее некуда. Мне захотелось прямо сейчас убежать и расплакаться, но я дала себе слово, еще в начале пути, что я выдержу, какой бы ни была эта правда.
– Дальше, – всхлипнув, но довольно холодно бросила я, оторвавшись от колы и внимательно изучая его лицо.
Он не врал. Я видела это.
– В общем, мы любили обсуждать новеньких девушек так же, как и спать с ними, а потом бросать. Это являлось своеобразным увлечением «элиты». Это было весело, но до одного момента, – с каждым его словом становилось всё больнее и больнее, а по сердцу будто ножи резали. Я снова всхлипнула, едва сдерживая слёзы. – Этим моментом стала ты, Алика.
Мои глаза еще больше округлились, наполняясь предательскими слезами. Роман назвал меня полным именем.
– Что ты хочешь этим сказать? – выдавила из себя с усилием я, помешивая трубочкой коричневатую жидкость в стакане. Есть совершенно не хотелось.