Это не стало новостью.
Как бы я не любила маму, я все равно осталась бы с отцом.
Даже если бы стоял такой выбор.
Он всегда понимал меня лучше, чем кто-либо, и я не обижалась на него из-за сокращения внимания к моей персоне. Я осознавала, что всей этой нагрузкой по работе, которую он на себя взвалил в последнее время, папа старается забыться, и я его уважала за то, что он не бросался к бутылке, как сделали бы это остальные на его месте.
Ведь он любил Анну. Очень любил, и мне его было немного жаль.
Поэтому я и не сказала ему про ту записку, которую мне оставила мама.
Не хотела, чтобы ему стало еще больнее.
– Я понимаю, – чуть нахмурившись, пробормотала я.
– Не обижайся на меня, – его теплые ладони сошлись за моей спиной и крепко-крепко прижали к себе. Давно такого не было, и это было так приятно. – Кстати, я знаю, что у тебя завтра первый осенний бал, ведь так? – мужчина вопросительно поднял бровь, чуть отстраняясь.
– Ну, да, – неуверенно ответила я, не совсем понимая скрытых намеков с его стороны. Странно все это, и откуда он вообще об этом знает? – А что?
– Я еще вчера пополнил твою банковскую карточку, поэтому ты сможешь купить себе платье, туфли и что там еще нужно девчонкам к подобным мероприятиям, не знаю, – папа почесал подбородок и улыбнулся самой своей широченной, белозубой улыбкой. – Еще сейчас в гостиной сидит Маша, и поэтому я разрешаю тебе сегодня не идти в школу, а побегать по магазинам вместе с ней.
«Где мой отец? И кто или что с ним сделали?»
– Да ладно? – не веря своим ушам, заявила я, скептически осматривая состояние своего родителя. Спиртным не пахнет, да и одет он в костюм с галстуком и белой рубашкой, как подобает директору. И к тому же, ему сегодня на работу. – Ты что, шутишь, не?
Моих родителей всегда волновали оценки, и не дай Бог, я прогуляю хоть один урок, мне было несдобровать, и это полбеды, если честно, а потом домашний арест на целый месяц.
Но в основном об этом беспокоилась мама, поэтому не стоит удивляться.
– Неа, не шутит, – в кухню «летящей» походкой прошла Маша, одетая в короткое шерстяное платье синего цвета и серые колготы, поверх которых были надеты гетры в тон. Светлые волосы были чуть завиты на концах, а губы всего лишь украшал прозрачный блеск. Выглядела она очень даже мило, что было непривычно.
– Ладно, я пошел на работу, а Ирине Геннадьевне я позвоню и договорюсь с ней, об этом не беспокойся, – проговорил мой родитель и, чмокнув меня в щеку, скрылся за дверью. А через пару минут в прихожей зашелестела его куртка, и он ушел.
– Это каким это образом ты уломала моего отца? – вслух удивилась я и рассмеялась. – Как же я соскучилась по тебе.
– И я, – чуть ли не плача, Архипова повисла на мне, сжимая в объятиях. – Мы с тобой с той вечеринки же не виделись, а это было лет сто назад.
– Да, – я утвердительно кивнула головой. Именно это выражение подходило под всю эту ситуацию, ведь по меркам календаря прошло всего лишь три недели, а мне показалось, будто целая вечность. – Именно.
– Поэтому мы сейчас с тобой едем по магазинам и ищем тебе платье на вечер, делаем маникюр, педикюр, а потом идем в кино. Там какая-то новая мелодрама вышла, хочу посмотреть, – мечтательно защебетала блондинка, уже переместившись к холодильнику. – У тебя мороженое есть?
– Да, в нижнем отсеке посмотри, – тяжело выдохнула я, наливая себе новую порцию бодрящего напитка, на этот раз разбавляя молоком.
Видимо мне предстоит необычный денёк.
***
Мы уже стояли, наверное, в двадцатом магазине за этот день, да и к тому же мне еще надо было купить туфли. О, черт…
– Нет, оно стрёмное, – Маша скептически оглядывала меня со всех сторон и отрицательно качала головой. – Ты в нём похожа на сорокалетнюю тетку. Это платье ужасное, снимай, быстро!
– Заметь, я его не выбирала. Ты мне этот кусок белого бархата под руку кинула, – усмехнувшись, выдала я и скрылась за плотной шторкой примерочной, надевать следующий наряд.
– Ну, на манекене оно мне понравилось, – не удивлюсь, если Архипова, сейчас, помимо оправданий, ещё и губки надула как кукла. – Давай дальше, я посмотреть хочу на то, голубое с блестками.
– Во-первых, в нём только на трассу идти, оно просто отвратительное. А во-вторых, бал черно-белый, поэтому я мерить буду только черное или белое платье, – для пущей убедительности я откинула эти две полоски в самый конец кабинки. Потом подниму.
– Скучная ты, Розанова, – выдохнула подруга, лопнув пузырь от жевательной резинки. – Меряй уже.
– Машка, это оно! – через минуту закричала я, подпрыгивая на месте, как умалишенная. – Оно великолепное, нет, оно шедевральное! – при этом я выкинула в сторону штук десять нарядов, даже не став мерить.
– Выходи, давай, или я залезу прямо к тебе в примерочную, усекла?
Я театрально закатила глаза, вышла и покрутилась перед блондинкой в разные стороны.
– Ну, как? – с серьезным лицом осведомилась я.
– Ты такая красивая, блин, слов нет. Бери его и даже не думай! – платье было ассиметричным, с черным однотонным «бюстье» и завышенной шифоновой юбкой белого цвета. Конечно просто, но со вкусом и невычурно.
В этот момент я почувствовала себя действительно красивой.
– Антон будет, мягко говоря, шокирован, – снова мечтательно заворковала Машка, тем самым вызвав во мне бурю эмоций, которые я за последнюю неделю старалась заглушить. – Он же тебя пригласил, да?
– Это не для него, – сквозь ком в горле, ответила я. – Это для себя, – и вымученно улыбнулась.
– Что опять этот идиот натворил? – девушка стала серьезной и, схватив меня за локоть на пару с платьем, потащила к кассам. – Я его убью, если он тебя опять обидел.