– Алло, – немного рассерженно произнесла я, облокотившись на обувную тумбочку и накручивая выбившийся локон на указательный палец, – я слушаю вас.
– Лика? – я сразу же узнала взволнованный голос директрисы. Что, простите? Зачем она звонит, да ещё в такую несусветную рань, чёрт возьми?
– Это я, почему вы звоните нам… – но она меня быстро перебила, не дав договорить то, что я хотела ей сказать:
– Твой отец дома? – не унималась Ирина Геннадьевна. – Он мне нужен. Срочно! Его мобильный не отвечает…
– Его нет. Он уехал. Когда будет, не знаю. Зачем он вам? – я поспешно отлепилась от тумбочки, развернувшись и уже схватившись за её край, попутно разглядывая себя, неопрятную после сна, в овальном зеркале. Вид той ещё красавицы.
– Хорошо, – в трубке послышался тяжёлый вздох.
Было ощущение, что женщина собиралась с мыслями. Мне это уже совершенно не нравилось, да и сон, приснившийся сегодня, не давал покоя, настолько тот был реалистичен и осязаем. В сердце закралось странное чувство беспокойства, да и она ещё подбавляла масла в огонь.
– Что случилось, Ирина Геннадьевна? – зевнув, пробормотала я и потянула руку, не держащую трубку, назад. Плечевые мышцы приятно заломило.
В этот момент мне показалось, что я услышала всхлип с той стороны, а дальше полились несвязные слова и фразы:
– Ночью сильно подморозило… Не справился с управлением… Реанимация… Антон он… Больница… – телефон выскользнул из моей ладони и с громким грохотом приземлился на пол.
Мозаика постепенно начинала складываться и выливаться в одно единственное слово, которое моё подсознание не желало принимать и просто-напросто осмысливать – авария. Произошла авария.
Я медленно опустилась на пол, не до конца осознавая то, что сказала Ирина Геннадьевна. Глаза защипало с такой яростью, что мне составляло огромного труда видеть окружающие предметы. Слёзы нещадным потоком скатывались по моим щекам, губам и шее. Я не хотела признавать этого. Просто не могла. Мне было настолько больно, что я не могла даже здраво мыслить и рассуждать. Я не хотела его потерять. Я любила его. Я не смогу без него. Я виновата в случившемся. Именно я...
Из трубки всё ещё доносился заплаканный голос женщины. Она звала меня по имени уже неизвестное число раз, а я продолжала на это не реагировать. Но мне пришлось это сделать.
Я дрожащими пальцами снова схватила телефон и спросила только то, что мне было нужно:
– Где сейчас он? Скажите, немедленно!
Она, запинаясь, проговорила мне нужный адрес, и я, бросив телефон непонятно куда, побежала одеваться.
Я хватала и одевала всё то, что попадалось мне под руку. Мне было абсолютно плевать, как я буду выглядеть, это не имело никакого значения в данный момент. Я должна была как можно быстрее добраться до той самой клиники, а, судя по словам Ирины, она находится на окраине города, докуда добираться около часа на метро.
Натянув широкий вязаный шарф на голову и шею, я выбежала из дома, предварительно вызвав такси. На нем будет гораздо быстрее. Хоть что-то вышло здравое в такой ситуации.
Машина приехала через пять минут, и я, быстро в неё запрыгнув, назвала водителю нужный адрес, при этом попросив ехать как можно быстрее и пообещав заплатить ему в два раза больше положенного. Он одобрительно кивнул и дал по газам.
***
Таксист резко затормозил около большого четырехэтажного здания, именуемого частной клиникой. Он открыл окно и, выудив из кармана своей куртки сигарету, внимательно посмотрел на меня:
– Идите, – чуть хрипловатым голосом пробормотал мужчина, выдыхая сероватый дым через нос. – Чего ждёте?
– Я должна вам отдать деньги, – запинаясь на каждом слове, прошептала я, нервно теребя тряпичный рюкзачок, который я схватила практически у самого входа. Пальцы совершенно не слушались, поэтому, как я ни пыталась, я не смогла открыть эту чёртову молнию.
– Успокойтесь, девушка. Мне не нужны деньги, идите к своему парню, – на удивление, совершенно искренняя улыбка затронула его губы. – Что вы так на меня смотрите, вы мне всё рассказали, пока мы ехали. Так что я не возьму с вас денег.
– Я рассказала? – я заправила непослушные волосы за уши, уже намереваясь выйти.
Видимо, шоковое состояние давало о себе знать, поэтому я и помнила только то, как машина тронулась с места от моего дома и то, что происходило в данный момент. Дорогу я совершенно не запомнила, да и мне это было не к чему. Мои мысли занимала более важная проблема, которую я до сих пор переварить не могла ни морально, ни физически. Глаза снова защипало от непрошеных слёз.
– Да, – мужчина отвернулся, будто что-то усердно вспоминая. Его ответ был краток, но совершенно понятен. – Просто я вас понимаю, как никто другой. Идите, – он в который раз уже повторил это слово, но я не стала придавать этому особого значения.
– Спасибо вам большое, – я распахнула дверцу и, поскальзываясь и едва не падая, побежала в здание больницы.
За высокой стойкой, в фойе, сидела молодая девушка, которой на вид было около двадцати пяти лет, в светло-зелёном медицинском халате и с длинной чёрной косой, перекинутой на левое плечо. Она усердно с кем-то разговаривала по телефону, периодически смеясь, совершенно не обращая внимания на людей, которые находились в фойе, что уже конкретно начинало раздражать и выводить из себя. Ну, извините, кого нанимают в подобные заведения? Правильно, одних пустоголовых девиц.
– Девушка! – не могу сказать, в какой раз я уже её звала. Та недовольно на меня покосилась и, цокнув языком, положила трубку на базу.
– Что вам нужно? – тонким голоском проговорила она.
– Антон Прокопов, восемнадцать лет. В какой палате он находится? – я облокотилась на ту самую стойку, пристально глядя ей в глаза.
Девушка шумно сглотнула и начала листать какой-то журнал, иногда прищуриваясь и по несколько секунд рассматривая одну и ту же строчку.