Эстегон открыто смеется над толпой, поэтому львиная доля внимания достается ему. Я мысленно поблагодарила его и, в который раз, обозвала долбанным рыцарем.
Он даже в таком состоянии пытается прикрыть меня, — успеваю подумать, прежде чем брошенный чьей-то меткой рукой камень разбивает мне бровь. Кровь тонкой струйкой потекла по щеке, заливая правый глаз. Мошкара с плотоядным воем накинулась на мое лицо.
Через час я уже перестала реагировать на боль от ударов. Полное отупение овладело мной. Какая-то часть сознания еще держалась во мне, не давая полностью отключиться от этого кошмара, поэтому я услышала, как сквозь толпу протиснулся Рой. Видно мне было плохо из-за насекомых и крови, но голос его я ни с чьим другим не спутаю.
— Рандор, эти люди — моя собственность, и они мне нужны живыми.
— Тебе бы надо о себе подумать, а ты о людишках волнуешься. — Голос вождя звучал насмешливо и беззлобно.
— Пока я не осужден, мое имущество не может быть тронуто. — Рой не реагировал на насмешку и держался ровно. — Убери их с площади.
— Ба, да он еще и командует. — Рандор усмехнулся. — Ты ничего не перепутал, сейчас нам не по десять лет и ты не вожак нашей малолетней банды.
— Хорошо, я прошу тебя, убери моих пленников с площади. — Голос Роя смягчился, и в нем действительно появились просительные нотки.
Огромная черная горилла с золотым обручем на голове удовлетворенно кивнула.
— Совсем другое дело. — Мириам кивнул своим бойцам. — Заметь, нарушаю приказ отца только из уважения к нашему героическому прошлому.
Дюжие мохнатые чудища ловко отвязали меня и, подхватив под руки как куль, подняли головы на своего принца.
— В подвал обоих. — Коротко бросил Рандор.
Толпа вокруг недовольно заворчала.
Вот видишь, что ты наделал. — Мириам обнажил клыки, в улыбке обращаясь к Рою. — Лишил развлечения столько народу. Совесть у тебя есть?
— Это моя собственность. — Истар по-прежнему оставался мрачен. — Развлечения твоих подданных ее испортит.
— Вот за это вас белых и не любят. — Рандор издевается уже в открытую. — Уж больно вы меркантильны и расчетливы. Нет в вас буйного веселого духа настоящих истмари.
Носители этого самого буйного духа как раз тащили меня мимо. Ловлю на себе взгляд Роя и вижу в нем только жалость и боль.
Насколько же жутко я сейчас выгляжу, если он на меня так смотрит, проносится в голове. Представляю, лицо распухло от укусов и метких попаданий. Синяки, рассечения и волдыри, а где-то в глубине всего этого один открытый глаз, а второй заплыл и почти ничего не видит.
Красава. Ну и плевать, пусть видит меня такой. — Черчу безвольными ногами по земле. — Никто мне не нужен, лишь бы вырваться отсюда.
Слышу впереди скрип открываемой двери, затем мои ступни больно пересчитывают ступени и, наконец, лечу в столь долгожданную охапку гнилой соломы. Закрываю глаза. Вот оно счастье. Никто не жужжит, не жалит и не бросает в лицо камни. Просто покой. Не трогайте меня лет сто, я полежу здесь тихо, никого не трогая, только не лезьте ко мне.
Рядом, с грохотом, падает тело гранда. Морщусь, зачем так шумно. Оставьте же меня в покое. Поджимаю ноги и складываюсь как эмбрион в вонючем, соломенном чреве. Кажется, последние силы оставили меня, ничего не осталось. Может умереть здесь и больше не мучиться. Отличная мысль, никакой больше боли и мучений. Умерла и все, полный покой.
— Лера! Лера! — Эстегон прерывает мой жалостливый бред.
Но я не хочу пробуждаться, я хочу увидеть горестную мину моего деда, когда ему выбросят обратно в наш мир мой холодный труп. Жаль только, что я не смогу в этот момент уничтожающе бросить, — ты этого хотел, дедуля?
— Лера! Да очнись же ты, наконец. — Гранд трясет меня как грушу, а я вижу лицо деда и кричу во весь голос.
— Что, ты этого хотел, этого?
Эстегон лупит меня по щекам и я, наконец, прихожу в себя. Лицо деда пропадает, зато появляются испуганные глаза гранда.
— Лера, что с тобой!
Де жавю, меня так уже лупасили по щекам, только тогда это был Рой, и я сказала ему.
— Хватит уже! Понравилось маленьких девочек обижать.
— Лера, о чем ты! Каких девочек?
— Не понял, дурачок. — Хихикаю как идиотка.
Но сознание потихоньку возвращается, начинаю осознавать реальность. Вижу Эстегона, его озабоченный взгляд, слышу свой безумный смех. Все хватит! Надо просыпаться.
Приподнимаюсь и пытаюсь сесть. Руки затекли и плохо слушаются, но мне все же удается.
— Ну, слава богу, вернулась. — Эстегон вглядывается в мои зрачки. — Напугала ты меня до ужаса, думал уже все, с ума сошла.
— Не дождетесь. — Стараюсь улыбнуться тем, что когда-то было моими губами.
Гранд радостно улыбается мне в ответ.
— Молодец, Лера! Мы еще вернемся и сожжем это поганый городишко дотла.
— Хорошая мысль. — Мстительная искра вспыхивает во мне. — Как стану королевой, вернусь и запалю здесь все.
Вопросительный взгляд Эстегона говорит, что я сболтнула чего-то не то. Надо срочно менять тему.
— Как я выгляжу? — Пялюсь на него своим единственным видящим глазом. — Только честно. Ужасно?
— Если честно, — парень сердобольно вздыхает, — то да, неважно.
— Красавицей тебя сейчас точно не назовешь. — Он смотрит на меня и давит рвущийся из него смех.
— Что так ужасно? — И мне почему-то тоже становится смешно.
— Хуже. — Эстегон уже еле сдерживается. — Ты бы себя видела. Жуть!
Он уже ржет в голос, и я глядя на него, не могу удержаться. Хохочу, аж живот сводит, и не могу остановиться. Рядом катается от хохота гранд.
— Ну, у тебя и морда! — Он заходится пуще прежнего.
Почему он ржет еще понять можно, но я-то чего веселюсь, это же моя физиономия похожа на гнилую картошку.
— На гнилую картошку! — Заливаюсь смехом по новой.
— Точно! — От смеха слезы текут по его лицу.
Сколько длилось наше помешательство, не скажу, но после него стало намного легче. Вернулась способность трезво мыслить и видеть реальность.
— Что они с нами сделают, как думаешь? — Утираю слезы и чешу начинающее зудеть лицо.
— Чтобы они ни хотели с нами сделать. — Эстегон утерся и подмигнул мне. — Рой им тебя не отдаст, это точно.
— С чего ты так уверен? — Хочу, чтобы он меня убедил.
— Я бы не отдал, а Рой не менее упертый, чем я.
Прозвучало очень приятно, славные они все же ребята. Подползаю к гранду и кладу голову ему на колени.
— Я посплю ладно. — Бормочу еле слышно. — Сил совсем нет.
— Конечно.
Он вытягивает ноги, чтобы мне было удобней.
— Отдыхай, твои силы нам еще понадобятся.
Уже отрубилась совсем, но один вопрос не дает мне покоя.
— Скажи, почему мое лицо все искусанное, а ты цел, словно я одна у столба стояла привязанная?
— Амулеты. — Он вытаскивает из-за шиворота целую связку всяких побрякушек. — Защитные и заживляющие амулеты.
Вот ведь гад, с этой мыслью проваливаюсь в глубокий сон.
Сон был тяжелый, до самого конца я бежала от какого-то монстра, но так и не увидела от кого, потому что боялась оглянуться. Несколько раз пыталась. Но было так страшно, что деревенела и не поворачивалась шея. Поэтому проснулась с облегчением и неудовлетворенностью одновременно. Очень уж хотелось посмотреть, кто же за мной гнался.
Глаза открылись, и я с радостью обнаружила, что смотрю на мир снова обоими. Опухоль как будто спала, да и чесаться перестало. Провела ладонью по лицу и почувствовала привычные контуры. За ночь произошло значительное исцеление, настолько значительное, что вызывало вопросы. Поворачиваюсь к гранду и чувствую на шее цепочку, нащупываю рукой. Так и есть, он повесил на меня один из своих амулетов.
— Спасибо. — Шепчу и касаюсь пальцами его руки.
Слышу тихий голос у себя над головой.
— Пожалуйста.
Лица не видно в темноте, но чувствую его улыбку.