Минута, конечно, серьезная, да и вообще ситуация мрачная, но когда он упомянул черта, я чуть не прыснула. Черт черта поминает.
Веронея побелела вся, желваки на скулах заиграли, видно было, что внутри нее идет нешуточная борьба. Наконец она выдавила из себя.
— Нет, я вынуждена отказаться.
Варга не дал мне ответить, затарахтев прямо в мозг.
Не уговаривай, никаких новых предложений, скажи ей просто….
Я переварила информацию и, не меняя своей театральной позы, заговорила, добавив голосу лишь немного соответствующий грусти.
— Мне жаль. В тебе есть то, без чего воин не рыцарь, а наемный убийца. Я говорю про честь и отвагу. На службе у королевы для такой нашлось бы достойное место.
— Хватит! Я сказала, нет. — Веронея почти орет. — Одевайся!
— Мне не нужны эти жалкие шмотки. Пусть ваш кабан насилует меня в чем есть. — Наоборот приглушаю голос до минимума.
— Оденьте на нее вот это зеленое. — Тетка в бешенстве хлопнула дверью и вылетела в коридор.
-
Меня привели в хозяйскую спальню. Веронея, как верный пес, осталась ждать за дверью.
Ну-ну жди, пытаюсь иронией прикрыть парализующий меня страх. Кабан тебя «приласкает».
Блин! Сначала он меня «приласкает». Хочется заорать во все горло, помогите!
С трудом сдерживаюсь и шарю глазами по комнате. Оружие бы какое. Нет, свиная морда, так просто я тебе не дамся. Оружия, конечно, никакого нет, зато утыкаюсь взглядом в свое отражение. Сто лет уже не видела себя в зеркале.
Жуть! Под глазами синяки, скулы торчат, а красные отвратительные румяна на щеках делают меня похожей на клоуна в дурацком зеленом балахоне. Кружевные воротник и манжеты только дополняют сходство, хотя в сравнении с идиотской прической в виде башни все это уходит на второй план.
— Жуть. — Произношу на этот раз вслух. — Может быть, Кабан меня испугается.
Отвожу поскорее глаза, лучше себя такой не видеть, иначе самооценка упадет ниже плинтуса.
Комната огромна, как и все в этом доме. Посредине большая кровать с балдахином и тяжелыми, бархатными занавесями. Рядом изящный полированный столик на гнутых ножках и грубое кресло, сколоченное местным плотником. Полная вульгарная безвкусица. Черт с этим, что же делать, мечутся мысли в моей голове. Может шугануть его виртуальной змеей или тараканами. Нет, Кабан покрепче будет того изувера, испугается, конечно, но только раз. А что потом? Вырваться отсюда не удастся, а эффект неожиданности будет потерян. Могут вообще засунуть в камеру и мешок на голову одеть. Нет, не время. Дар надо поберечь для побега. Улыбаюсь, предвкушая какой головняк я им тут устрою в день побега.
Дверь с шумом распахивается, и я вздрагиваю от неожиданности. Громкий, похожий на скрип, голос разворачивает меня к двери.
— Не дрожи, я тебя не обижу.
Кабан вваливается вместе с крепким запахом пота, пива и чеснока. На нем только нижняя рубаха, кожаные штаны и ботфорты.
Ездил куда-то, промелькнуло у меня в голове.
Он падает в кресло так, что массивные деревянные перекладины жалобно скрипят и прогибаются.
— Сними. — Ферран вытягивает вперед грязные сапоги.
С удивлением рассматриваю налипшую на каблуки грязь. Признаться, такого начала я никак не ожидала, поэтому немного растерялась, но через секунду прихожу в себя.
— Да пошел ты! Пусть твоя кобыла под тебя прогибается.
— Снимай, сучка, или хуже будет. — Маленькие глазки угрожающе прищурились.
Начинаю закипать, чувствую — я его не боюсь. Ненавижу, презираю, но не боюсь.
— Сучка у тебя на псарне, а перед тобой, гранд, законная королева, поэтому подними свой отожравшийся зад и склони голову, как положено доброму вассалу.
Я собой горжусь, выдала гаденышу, лучше не придумаешь, сама удивляюсь и про вассала вставила, надеюсь к месту. Смотрю, туша в кресле зашевелилась и начала подниматься. Интересно, неужели проняло кабана?
— Королева говоришь? — Ферран медленно приближается, и ядовитая улыбочка на тонких губах заставляет меня сжаться, как перепуганного кролика.
Собираю всю волю в кулак и не двигаюсь с места. Стою с гордо поднятой головой, ну или мне так кажется.
Королева, значит. — Кабан совсем рядом и пышет мне в лицо пивным духом.
Не успеваю ничего ответить, как широкая лапища этого урода хлещет меня по щеке. Голова отлетает в сторону, как волейбольный мяч, а вслед за ней и все мое тело поднимается над землей, как в стоп кадре. Пока не чувствую боли, только удивление.
Бах! Это я рухнула на пол и шандарахнулась затылком о каменные плиты. В голове помутнело, и разом навалилась боль. Челюсть, спина, затылок, перехватило дыхание. Хватаю воздух, как рыба и не могу даже пошевелиться. Но время пожалеть себя никто мне давать не собирается, пятерня моего мучителя хватает за волосы, за ту самую башню, которую с таким трудом возводили у меня на голове и тащит к кровати. Башка словно взорвалась, успеваю лишь перебирать ногами, дабы хоть как-то облегчить боль. Еще один взрыв боли, и мое тело вновь отрывается от пола, но теперь уже приземляется на перину кровати. У меня болевой шок, почти ничего не соображаю, слышу только треск разрываемой ткани.
Минутная пауза и в глазах проясняется. Вижу мерзкую рожу кабана, рот искривлен самодовольным оскалом. Он наслаждается зрелищем и произведенным эффектом. Рубаха разорвана пополам, и по моему голому телу бегут здоровенные мурашки. Физически я разорвана на части, еле дышу, но остатки воли еще копошатся. Оказывается, я крепкий орешек, вот уж не ожидала от себя такого. Он меня не сломал. Пересохшие губы твердят, как одержимые — живой ты меня не получишь. Еще не осознаю полностью, что хочу сделать, а ноги уже сами раздвигаются и приглашающе сжимаются в коленях. Сейчас во мне нет даже боли, только испепеляющая ненависть.
— Так-то лучше. — Кабан толкует мой жест, как капитуляцию. Он делает шаг вперед, и его толстые волосатые пальцы мнут узел, развязывая пояс.
Я жду. Шаг, еще шажок. Сейчас! Бью его, что есть силы ногами в живот. Хотелось бы в рожу его свинячью, но не дотянулась. Кабан хрюкает и, сгибаясь пополам, валится на пол.
Откуда у меня силы не знаю, но вскакиваю, как пантера. Правая рука хватает бронзовый подсвечник, и я прыгаю вниз. Замах! Передо мной ненавистная голова. Убью гада, и будь что будет!
Дзень! Подсвечник разлетается, встретившись с гранитной плитой. Краем глаза ловлю движение справа. Кабан уже на ногах. Вывернулся ведь, сволочь. И все! Это была последняя мысль, дальше темнота. Сапог Феррана врезается мне в живот, потом еще и еще…
Медленно, медленно прихожу в себя. Опять кровать, но теперь лежу на животе. Пытаюсь пошевелить рукой. Не получается. Черт, я привязана. Дергаю руками и ногами, привязана крепко. От чувства беспомощности и унижения побежала слеза. Страх заставляет дергать сильнее, веревки врезаются в кожу, но ничего не чувствую, паника плавит мозг и растекается бешеной судорогой по телу.
— Не дергайся, королева.
Смех кабана откуда-то сверху из-за спины. Я его не вижу, но одного голоса достаточно, он как порыв ветра раздувает, затухшую было, искру ярости. Злость и ненависть — вот мои лучшие подруги. Только на них и надежда, они метлой сметают панику и стыд.
Не отвечай, пусть делает что хочет, уговариваю сама себя. Не закипай, жди и помни. Холодная расчетливая ненависть заливает меня свинцом. Пусть издевается, не говори ни слова, не доставляй ему удовольствие.
И я молчу. Хлыст опускается на мою спину. Кабан бьет больно, но не смертельно, больше для развлечения. Вцепляюсь зубами в простыни до скрежета, но крик все-равно удержать не могу.
У-у-уу! — Глухо скулю и слышу довольное сопение за спиной.
К счастью для меня сознание вновь отключается, и я проваливаюсь в пустоту. Бесчувственное тело Кабану неинтересно, он отвязывает меня и переворачивает, ему нужен страх в моих глазах, мольба и ужас. Его возбуждает чужие мучения и страх.
Сознание возвращается, прорываясь сквозь красные сполохи тумана, я еще плохо соображаю, чувствую лишь сотрясающие толчки и мерзкую тяжесть внутри. Ферран придавил меня сверху и тяжело сопит в лицо, его рука тискают мою грудь. Открываю глаза и встречаю пронизывающий взгляд, в нем самодовольство, замешанное с безумием. Он наслаждается поверженным противником, питается моим унижением. Мне все- равно, что он трахает меня, мне вообще на все уже наплевать. Отворачиваюсь, но мерзкая потная лапа хватает меня за подбородок и поворачивает обратно. Кабану нужна подпитка, он впивается застывшим взглядом в мои глаза, словно желает выпить из меня весь страх и отчаяние.