— Не время сейчас отдыхать.
Охая поднимаюсь и забираюсь на другую кобылку, та косится на меня осуждающе, мол, что за дурища такая на меня лезет.
— Ничего, родимая, потерпи, вот даст бог, выберемся, я тебе лучшего овса насыплю, — бормочу вслух и все-таки усаживаюсь в седло. Только выдохнула и выпрямилась, как все понеслось по- новой. Скачка, короткий отдых и снова бешеный галоп, в общем, к тому времени, когда между деревьями заблестели солнечные лучи, я только чудом все еще держалась на спине скачущей животины.
— Веронея! — Кричу, потому что чувствую, еще минута и я точно рухну под копыта.
Она, конечно, не слышит, шум ветра и топот копыт все заглушает, но каким-то шестым чувством улавливает мой крик о помощи и останавливается.
Лошади идут шагом, я валюсь на шею своей кобылки без сил, ног просто не чувствую. Через пару минут слышу, остановились, и продолжаю лежать до тех пор, пока сильные руки не стаскивают меня и не кладут на землю.
— Полежите, Ваше Высочество, вижу, вы к верховой езде непривычны.
Веронея выглядит довольной, значит все хорошо.
— Мы ушли? — На всякий случаю решаю уточнить.
— Похоже на то, — она улыбнулась, — видать наша маленькая хитрость удалась.
Делаю вопросительную мину на лице.
— Мы перешли реку и по лесной тропе пошли в обход долины Ветров, а они, скорее всего, бросились нас ловить на кратчайшей дороге к городу. Теперь им остается только ждать у городских стен, сейчас найти наши следы в лесу уже нереально.
Эта новость добавила мне жизни, и я поднялась. Лошади щиплют травку на поляне, солнце пробивается сквозь редкие деревья, все говорит о том, что мы на самом краю леса.
Эта новость добавила мне жизни, и я поднялась. Лошади щиплют травку на поляне, солнце пробивается сквозь редкие деревья, все говорит о том, что мы на самом краю леса.
— Где мы? — Спрашиваю, сама не понимаю зачем, ведь я абсолютно не ориентируюсь здесь.
Тем не менее, Веронея терпеливо объясняет.
— За этими деревьями лес кончается, начинаются поля и деревни до самого города, поэтому лошадей оставляем в ближайшем селе, а дальше пешком и только по ночам. За пару ночей, думаю, доберемся.
— Скажи, а как мы попадем в замок к королю, если ворота закрыты и город в осаде? — Этот вопрос давно не дает мне покоя.
Веронея опускается на корточки рядом со мной и начинает массировать мне ноги, говоря одновременно.
— Ваше Высочество, почему вы постоянно мучаетесь проблемами, которых еще нет. Сейчас главное добраться до этих стен, а доберемся, тогда и будем решать, как быть дальше.
Так, значит, никаких планов моя защитница не имеет, да еще и меня критикует. Нормально? Жаль, что приходится объяснять банальные вещи.
— Любой человек чувствует себя спокойней и уверенней, когда есть четкий план, согласно которому надо действовать. Когда есть план, то и к неприятностям подготовиться можно заранее. — Объясняю ей спокойно как первоклашке.
Веронея поддакивает и кивает головой.
— Все верно, четкий план это хорошо. Давайте попробуем. — Она берет палочку и рисует на земле. — К городу можно пройти по прямой через деревню Ила или в обход по дороге через селение Сонма. Как пойдем?
Вид у Веронеи серьезный, ни грамма иронии, а у меня ощущение, что она издевается.
— Давайте спланируем, какой дорогой пойдем. — Настаивает моя защитница.
— Для начала надо узнать в какой из них есть войска Феррана. — Довольно улыбаюсь, как ловко я вывернулась, сейчас в век телевидения каждый ребенок знает — разведка, прежде всего.
— Согласна, сходим в Илу посмотрим, затем в Сонму, потом вернемся сюда и составим четкий план.
Блин, все-таки издевается — я уже поняла, к чему она ведет, — что нельзя было просто сказать, что у нас недостаточно информации для любого маломальского плана. А чего ты обижаешься, не ты ли с видом знатока толковала ей про планы, объясняла как школьнице, еще скажи спасибо, что она просто тебя не послала куда подальше.
Пока я мысленно отчитываю себя, Веронея сидит рядом и смотрит на меня глазами старой учительницы.
— Ну, все, все! Я поняла. Глупо строить планы, когда мы ничего не знаем и все может измениться в любой момент.
Веронея в очередной раз согласно кивнула и поднялась на ноги.
— Раз мы все решили, тогда надо выдвигаться, нельзя терять темп.
Вздыхаю и пробую подняться, ноги слушаются плохо, но все-таки слушаются. Пальцы моей «дуэньи» совершили чудо, за каких-то пять минут они вернули мне способность ходить.
Пока я топчусь на месте, Веронея привязала всех кобылок к своему жеребцу и, взяв того в повод, двинулась по тропе. Я поковыляла следом.
— Пойдем краем леса до темноты, — слышу ее голос откуда-то из-за лошадиных спин, — а ночью пройдем Сонму и сделаем марш-бросок по дороге.
Ничего не отвечаю, вряд ли ее интересует мое мнение теперь, когда мы выяснили, что с планами нам не по пути, приходится надеяться только на удачу и ее звериное чутье.
До полудня шагали среди сосен и елей, пока хвойный лес не закончился, и не пошел лиственный бурелом, здесь Веронея, наконец, сжалилась надо мной и объявила привал.
— До ночи поспим вон в том овраге. — Она указала рукой на спуск.
Да хоть в овраге, хоть где, — бурчу про себя, — лишь бы упасть и ноги вытянуть. Хотя пожевать чего-нибудь, напомнил пустой желудок, тоже было бы неплохо.
Свели лошадей вниз и, стреножив, отпустили, наверх не заберутся, а внизу пусть травку щиплют. Веронея нарезала хлеба из своих запасов, достала лук, сыр и бутыль с вином.
— Ба, да у нас тут целое пиршество. — Радостно потираю руки, две недели на пшеничной каше и я уже начала думать, что другой еды не существует.
Женщина молча положила на большой пласт хлеба кусок сыра, головку лука и протянула мне. Соль аккуратно насыпала на тряпочку и положила ее посередине, туда же поставила и бутыль с вином, предполагая пить по очереди из горла.
Я с жадностью накинулась на еду, макаю луковицу в соль, закусывая жгучую остроту хлебом и сыром. Набиваю рот, давлюсь как деревенский обжора на свадьбе. Вот ведь, никогда бы не подумала, что простой хлеб и лук может быть таким вкусным.
Веронея протягивает бутылку. Прикладываюсь к горлышку, чуть кисловатая темно-красная жидкость кажется мне божественным нектаром. Еще пара крепких глотков и передаю бутыль обратно.
— Блаженство! — Стряхиваю с себя крошки и вытягиваюсь на траве во весь рост.
Веронея еще чего-то втолковывает мне, но я уже не слышу, глаза вроде бы еще открыты, а я уже проваливаюсь в темноту. В какую-то блаженную эйфорию осознания того, что случилось. Пусть все еще зыбко и туманно, пусть я все еще балансирую на лезвии ножа, но я на свободе. Я вырвалась из ада! Никогда еще прежде я не чувствовала себя такой счастливой.
Глава 41. Незнакомец
Село Сонма прямо перед нами, присев за гранитным валуном, мы уже минут пять рассматриваем уходящую в темноту дорогу.
— Вроде тихо. — Выдаю свой вердикт.
Веронея кивает, но продолжает сидеть и молча смотреть в пустоту.
— Если уж ты так боишься, давай обойдем эту деревню. — Не могу усидеть спокойно.
Получаю от нее укоризненный взгляд.
— Я ничего не боюсь, у меня есть задача довести вас целой и невредимой, ее я и стараюсь выполнить.
Она вновь повернулась в сторону дороги, но через секунду добавила.
— В Сонме единственный мост, а до ближайшего брода полдня пути. Есть повод для риска.