— Ее зовут миссис Миллз, — вспылила Эмили. — И ты меня очень обяжешь, если проявишь хоть чуточку деликатности.
— Брось, Эмили. Как-нибудь обойдусь без твоих поучений. — Трайон смерил ее взглядом. — И не забывай, что я расследовал дела в этой конторе, когда ты еще была третьеклассницей.
Трайон и Розен ушли, а вскоре Розен привел миссис Миллз. Эмили хватило беглого взгляда, чтобы уловить и печать скорби на лице пожилой женщины, и легкое подергивание ее головы, и то, что костюм ей явно великоват.
Эмили стоя представилась матери Натали Райнс и выразила свои соболезнования, а затем предложила стул. Заняв собственное кресло, Эмили сообщила, что ей поручено ведение процесса, и она приложит все усилия для осуждения Грега Олдрича и торжества правосудия.
— Прошу вас, зовите меня Эмили, — под конец попросила она.
— Благодарю вас, — тихо вымолвила Элис Миллз. — Сотрудники вашего ведомства так вежливы и предупредительны. Вот только мою дочь они не в силах вернуть.
У Эмили промелькнуло воспоминание о прощании с Марком, о его последнем «до скорого».
— Я что угодно сделала бы, лишь бы вернуть ее вам, — заверила Эмили, надеясь, что Миссис Миллз не уловила, как дрогнул ее голос.
Потом на протяжении часа Эмили в непринужденной неторопливой манере сверяла вместе с миссис Миллз показания, которые та давала два года назад. Очень скоро Эмили в смятении поняла, что мать Натали по-прежнему пребывает в сильных сомнениях относительно причастности Грега Олдрича к убийству дочери.
— Когда мне сообщили об Истоне, я была потрясена и ошеломлена, но, по крайней мере, испытала облегчение оттого, что все выяснилось. Однако чем больше я узнаю из газет об этом субъекте, тем меньше ему доверяю.
«Если присяжные считают так же, мне кранты», — подумала Эмили и увела беседу в другое русло.
— Миссис Миллз, много лет назад соседка Натали по комнате Джейми Эванс была задушена в Центральном парке. Я так понимаю, Натали подозревала, что в преступлении замешан загадочный незнакомец, с которым встречалась Джейми?
— Ни Джейми, ни Натали больше нет, — пробормотала Элис Миллз, качая головой и тщетно пытаясь сморгнуть набежавшие слезы. — Обе погибли... Кто бы взялся предсказать такое чудовищное несчастье? — Она промокнула глаза платком и продолжила: — Натали ошиблась. Она видела этого мужчину только на фото в бумажнике у Джейми, и то один раз, за месяц до гибели подруги. Откуда ей было знать — может, Джейми сама выбросила снимок? Наверное, Натали тогда чувствовала примерно то же, что я сейчас. Они с Джейми были неразлучны, и ей хотелось наказать кого-нибудь за смерть подруги.
— Так же, как вы желаете наказать Грега Олдрича? — осведомилась Эмили.
— Я желаю наказать убийцу, кто бы он ни был.
Эмили отвела глаза, не в силах смотреть на подлинное страдание на лице свидетельницы. Она и раньше замечала, что именно эмпатия, которую она испытывает к родственникам жертв, побуждает ее не жалеть сил, чтобы впоследствии достойно выступить в суде. Но горе этой женщины почему-то особенно тронуло ее — до глубины души. Эмили поняла, что бессмысленно подбирать слова утешения для несчастной матери.
«Но я помогу ей, если получится убедить не только присяжных, но и ее саму, что именно Грег Олдрич повинен в смерти Натали и заслуживает суровейшего из всех возможных наказаний — пожизненного заключения без амнистии».
Затем Эмили совершила неожиданный для самой себя поступок — когда Элис Миллз поднялась, собираясь уходить, Эмили вскочила со стула, обежала письменный стол и заключила ее в объятия.
9
Кабинет Майкла Гордона располагался на тридцать первом этаже Рокфеллеровского центра[5]. Каждое утро его рабочий стол был завален газетами, поступавшими сюда со всех уголков страны. К концу дня Майкл просматривал эту кипу в поисках нетривиальных преступлений, чтобы осветить их в своей ежевечерней передаче «В судебных кулуарах», выходящей на Восьмом канале.
Жизнь бывшего адвоката круто поменялась два года назад, когда его пригласили на эту самую передачу в группу экспертов-аналитиков, обсуждающих текущие судебные процессы на Манхэттене. Проницательные суждения, остроумие и привлекательная ирландская смуглость обеспечили Гордону частые визиты в студию в качестве гостя. Затем, когда прежний ведущий отошел от дел, тридцатишестилетний Майкл занял его место. Постепенно этот телепроект превратился в один из самых успешных по стране.
Уроженец Манхэттена, Майкл владел квартирой на Сентрал-Парк-Уэст[6]. Несмотря на статус завидного жениха и множество предложений развлечься, он часто оставался по вечерам дома, где мог спокойно работать над книгой, которую решил написать, — исследование крупнейших преступлений двадцатого века. Свой анализ он задумал начать с убийства архитектора Стэнфорда Уайта, которого в тысяча пятьсот шестом году застрелил Гарри Toy, а закончить первым процессом над О. Джеем Симпсоном в тысяча девятьсот девяносто пятом.
5
Рокфеллеровский центр — офисный центр, который был построен в манхэттенском Мидтауне на деньги финансовых магнатов Рокфеллеров в 1930-е гг.
6
Сентрал-Парк-Уэст — улица старинных особняков и многоэтажных зданий начала XX в.; ограждает Центральный парк с запада.