Если Райли не беспокоит ее прошлое, если он считает, что оно никак не сможет повредить ни ему самому, ни его дочке, если он убежден, что Марго сделает Эриэл счастливой, выйдя за него замуж, то как она может сказать ему «нет»?
Ее собственное счастье зависит именно от этого обстоятельства.
Возможно, что и ее тайну удастся сохранить. Никто ничего не знает, кроме них двоих.
— Да, — сказала она.
Райли смотрел на нее напряженно, чуть ли не со страхом.
— Что «да»? Ты готова рисковать ее счастьем? Или ты выйдешь за меня замуж?
Марго потянулась к его руке. Сжав ее в своих ладонях, она улыбнулась, глядя на него снизу вверх.
— Да, я выйду за тебя замуж.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Марго отказалась вернуться в дом к Райли, хотя ей и самой очень этого хотелось, и Райли настаивал. Она будет на день брать Эриэл к себе, но ночевать они с Райли будут каждый под своей крышей. Она будет избегать всего, что может вызвать неодобрение его друзей или избирателей.
Но такая разлука не омрачала ее вновь обретенного счастья.
Всю следующую неделю она каждое утро просыпалась с радостным ощущением жизни. Ей казалось, что солнце светит ярче, ветер бодрит сильнее, птицы щебечут громче, а соседи смотрят приветливее. Казалось, что до абсолютной гармонии рукой подать.
Правда, ей слишком хорошо знаком этот мир. Такое блаженство бывает только в сказках и только после какого-нибудь многотрудного подвига.
Если Райли и Эриэл любят ее, она имеет право принять их любовь и быть счастливой.
Она не ждала, что это получится у нее естественно, без усилий: слишком долго она враждовала с окружающим миром и слишком хорошо научилась ставить высокие барьеры между ним и собой. И все же она наслаждалась тем счастьем, которое наполняло ее каждое утро и не покидало даже по ночам. Она старалась не замечать сигналов своего тела, побуждавших ее забыть об осторожности и позволить любви перенести ее в постель к Райли.
Не пройдет и двух недель, как граждане округа Олбани пойдут, к избирательным урнам. Им предстоит решить, оставить ли должность шерифа за Райли или передать ее его сопернику. Кэл Давенпорт, проводивший довольно слабую избирательную кампанию, намеревался сделать ее гвоздем схватку с Райли из-за Сэйдж-Крик.
Он привязал борьбу Райли за переизбрание к вопросу о том, что будет с парком. Люди решали, кого хотят видеть своим шерифом, высказываясь в поддержку либо площадки для гольфа, либо «Городка развлечений».
Слыша о такой привязке, Райли лишь пожимал плечами, но Марго знала, что в ней была определенная сила. Каждый раз, когда случался всплеск эмоций — будь то у отдельного человека или среди толпы, — люди просто теряли способность рассуждать. Умелое краснобайство впечатляло сильнее, чем здравое суждение.
Райли был уязвим. Закрывая глаза, Марго вновь возвращалась в вестибюль школьного здания перед конференц-залом. Смотрела в злые глаза Кэла Давенпорта, слышала угрозу в его голосе. Ему есть что терять, и он использует любое оружие, какое подвернется под руку, чтобы добиться своего.
Все это побудило ее настоять, чтобы перемена в ее отношениях с Райли не получила огласки до конца выборов. Если о помолвке станет известно, то никто не поверит, что они, даже живя в разных домах, не спят вместе.
Второй раз в жизни у Марго было что беречь. В шестнадцать лет ей не хватило мудрости и уверенности в себе, чтобы проявить твердость, и поэтому она оставалась с Ником, пока не потеряла Холли. Теперь она могла взвесить все плюсы и минусы и сделать правильный выбор. В конце каждого дня она, когда целовала фотографию Холли и молилась за нее на ночь, могла наконец добавить к молитве и свою собственную радость.
Утром в понедельник, за неделю до выборов, к Райли в офис ввалился Уэйд. Райли, разговаривавший по телефону, кивнул ему и поднял указательный палец, показывая, что ему нужна еще одна минута.
Но разговор занял несколько минут, и когда он наконец смог повесить трубку, то почувствовал, что его терпение на пределе. Да, он занял твердую позицию в пользу молодежного парка, но он даже не состоит в комитете. Почему же люди думают, что только он один во всем округе может ответить на их вопросы?
Ответ прозвучал у него в мозгу, как только он довел мысль до конца. Это происходит потому, что Кэл Давенпорт превратил его в представителя и защитника «Городка развлечений». Ладно, пусть так. Он приложит все усилия — хотя бы просто для того, чтобы Сэйдж-Крик превратился в парк досуга для подростков, а не в персональный загородный клуб Давенпорта.
Прежде чем его рука отпустила трубку телефона, Уэйд шлепнул ему на стол утреннюю газету.
— Взгляни-ка вот на это.
— А что такое?
Заголовок нужной статьи был обведен черным, но Райли и так без труда нашел бы его: «Бывшая заключенная нянчит ребенка шерифа».
То чего он так боялся, произошло! Кто-то пронюхал тайну Марго!
Он заставил себя прочитать текст.
Автор статьи, ссылаясь на анонимные источники, большинство фактов излагал правильно. Даты. Имена. Места событий. Однако героиня статьи, представлялась соучастницей преступления.
Бывший помощник окружного прокурора из офиса, готовившего обвинение по делу Марго, утверждал, что Мэгги Арчелетта пыталась спрятать деньги, когда полиция в конце концов остановила машину преступников после гонки на бешеной скорости.
Соперник Райли заявил, что необходимо тщательно изучить личную жизнь шерифа, чтобы убедиться в его моральной устойчивости.
Кэл Давенпорт задавал вопрос: как может человек с криминальным прошлым — к тому же отказавшийся от собственного ребенка — набраться наглости и советовать другим людям, что будет лучше для их детей?
Газетный лист лопнул в стиснутых кулаках Райли, он вскочил и направился к двери.
— Он покойник!
Уэйд опередил его и захлопнул дверь почти у него перед носом.
— Ты имеешь в виду репортера?
— Давенпорта. Вот сукин сын! Я ему голову оторву.
— Ты не сделаешь ничего подобного.
— Уйди с моей дороги.
— Если ты выйдешь из этой комнаты в таком состоянии, то можешь сразу забыть о выборах.
— К черту выборы! — Райли попытался оттолкнуть Уэйда плечом. Внутри у него бушевала жажда мести. Никто не может безнаказанно бросить его женщину в качестве жертвы на алтарь общественного мнения.
Уэйд перекрыл дверь, расставив ноги и держа руки на поясе.
— Неужели мне придется уложить тебя на пол, чтобы ты не наделал глупостей?
— Ты видел эту дрянь? Видел, что они сделали с Марго? Негодяй! Черт бы его побрал!
— Можешь клясть его сколько душе угодно. Можешь сходить в тир и посносить головы паре-тройке чучел. Но из этой комнаты ты должен выйти не иначе как улыбаясь.
Ероша пятерней волосы, Райли в раздражении забегал по комнате. Какой-то частью разума он слышал слова Уэйда и даже пытался понять смысл сказанного, но руки у него чесались от нетерпеливого желания сомкнуться на горле Давенпорта.
— Ты хороший шериф, Райли. Ты по душе людям. Они тебе доверяют. Эта дрянная статейка мало что изменит в результатах выборов.
— Плевать я хотел на выборы!
— И очень зря. Ты нужен округу, и статейка тому лишнее доказательство. Думаешь, мы хотим, чтобы в этом офисе сидел тот, другой парень? Да он же через неделю окажется у Давенпорта в кармане.
— Давенпорт через неделю не сможет на ногах стоять, а не то что кем-то командовать.
Уэйд подошел к Райли и толкнул его в кресло.
— Возьми себя в руки. Ты не пойдешь отрывать ему голову. Ты прислушаешься к здравому смыслу — даже если мне придется вколачивать его в тебя.
Еще не успев прийти в контакт с сиденьем, Райли взвился, схватил Уэйда за рубашку и зло уставился ему в глаза:
— А скажи-ка, мистер Здравый Смысл, что бы сделал ты, если бы какой-то подонок размазал Синди по всей первой странице своей паршивой газетенки? Только не ври, что спокойно отпустил бы его на все четыре стороны.
— Я ничего не говорил насчет того, чтобы отпустить его на все четыре стороны. Я сказал, что не дам тебе подстрелить его на людной улице на манер вольных стрелков Дикого Запада.