— Мне пора. Кроссовка Эриэл нашлась, можно отправляться восвояси.
— Ну что ж.
Сопротивляясь силе, тянувшей его к ней, Райли, пятясь дошел до середины комнаты.
Со спокойствием лани, пасущейся на весеннем лугу, она провожала его глазами.
— Спасибо, что навестили меня, мистер Корбетт.
— Просто Райли, — поправил он настойчиво, не понимая, кто его дергал за язык. Чем официальнее будут их отношения, тем лучше.
Пульсировавший между ними ритм, возможно, и походил на бой барабана, отбивающего такт ритуального брачного танца, но Райли явственно услышал в нем ноту опасности.
Стоя у окна, Марго смотрела, как Райли Корбетт выходит у нее со двора второй раз за этот день. Господи, ну и испытание!
С тех пор как она впервые поняла, что всеми неудачными решениями в жизни обязана своему взрывоопасному характеру, Марго стала учиться сдержанности. И научилась. Она уже не вспыхивала по любому поводу. Перестала рыдать во время сентиментальных фильмов. Научилась выслушивать рассказы других людей о несчастьях, не пытаясь тут же вмешаться. Не обращала внимания на оскорбления, которые скатывались теперь с нее, словно вода с вощеной поверхности. Она больше не была, как прежде, рабыней неистовых чувств, и ей это очень нравилось.
По крайней мере так было до сегодняшнего дня. До тех пор, пока в ее жизнь не ворвались Эриэл Корбетт и ее отец.
Сколько он пробыл у нее в гостиной? Меньше часа. И все это время в ее душе бушевали различные чувства, властно требуя выхода. Беспокойство. Зависть. Возбуждение. Жалость. Желание.
Господи, только не желание!
Оно металось между ними, как электрический ток по незаземленному проводу. Горячее, смертельно опасное, бесцеремонно заявляющее о своих правах. Ей потребовалась вся ее сила воли, чтобы сохранять самообладание.
Надо было бы выпроводить его, как только она ощутила притяжение. Но долгое одиночество и тоска одержали верх над здравым смыслом.
У нее не было друзей больше двенадцати лет, с тех пор, как она стала встречаться с Ником. Почти с самого первого их свидания Ник исподволь заставил ее отдалиться от небольшого круга подруг. Она была так сильно влюблена в него, что не заметила этого. Тогда она верила, что любовь способна исцелить любые раны и заполнить собой все пустоты. И в ослеплении своей неистовой любовью не видела, что все обстоит иначе.
И вот вновь замаячил призрак любви. Желание сводило с ума. Эмоции втаптывали здравый смысл в землю. Как же эти демоны все-таки вырвались на волю? Удастся ли теперь загнать их обратно, а если удастся, то какой ценой?
Нужны ли ей сейчас друзья так, как когда-то была нужна любовь Ника?
Однако она уже приняла Райли Корбетта у себя дома. Потому что надеялась подружиться с его дочерью. Впервые за много лет в ней проснулась надежда, что она сможет унять ту неизбывную боль, которая не угасала после разлуки с Холли.
Ей от Райли нужно было только одно — чтобы его дочка время от времени приходила к ней в гости. Хотя кто знает, вдруг это к добру не приведет? Не лучше ли, наоборот, поменьше видеть эту девчушку?
Но разве это возможно? Побыв с Эриэл, она испытала радость — впервые с тех пор, как отдала Холли на воспитание чужим людям. Ее изболевшаяся душа вновь потянулась к теплу. Отвернуться от него было выше ее сил.
Как бы ни пугали ее те флюиды, что заструились между нею и Райли Корбеттом, она откроет сердце для его дочурки.
Так и не заснув, Райли натянул тренировочный костюм и надел легкие кроссовки. В пять часов утра на улицах никого не будет, и тишина поможет привести в порядок мысли. Когда он заглянул перед уходом к Эриэл, сердце его переполнилось нежностью. Он любит ее больше всего на свете и сделает все возможное и невозможное, чтобы ей было хорошо.
А вчера он встретил человека, готового встать с ним рядом, поддержать его! Он знал это совершенно точно, хотя никогда не смог бы никому объяснить, как такое могло прийти ему в голову.
Не выключая в холле свет, он бесшумно выскользнул из дома. Если ограничиться бегом вокруг квартала, то можно заглядывать к Эриэл каждые десять минут.
Пробегая мимо дома Марго, он немного сбавил скорость. Она наверняка спит так же мирно, как Эриэл, ведь ее, похоже, нисколько не взволновал его визит.
А он никак не мог забыть разговор, который без конца прокручивался у него в мозгу, словно замкнутая магнитофонная лента.
Он стал перебирать в памяти всю встречу. Каждое слово, каждое действие, каждый взгляд. И чем дольше он этим занимался, тем яснее ему становилось одно: он ничтожно мало узнал о ней.
Она писательница, приехала из Техаса, родителей уже нет в живых. Вот и все. Он задавал вопросы. Он рассказывал о себе. Их беседа не прерывалась вынужденным молчанием. А она каждый раз ускользала, словно песок из пальцев, ничего о себе не рассказав.
Почему?
Всего за час с небольшим, поделенный на две отдельные встречи, и он, и Эриэл оказались связанными с Марго Хейнз крепкими невидимыми узами. Эриэл она дала столько тепла и ласки, сколько та не видела с тех пор, как потеряла мать. Его она одарила заботой о дочурке и пробудила в нем желание.
Но этого ему было недостаточно. Он хотел гораздо большего.
На протяжении тех двух лет, что прошли после смерти Кендры, Эриэл стала средоточием его жизни, и у них все шло просто отлично с помощью миссис Уиттакер. Так когда же все изменилось? Три недели назад, когда они лишились жившей у них экономки? Или только сегодня днем, когда Эриэл познакомилась с Марго Хейнз?
Когда он снова пробегал мимо дома Марго, его вдруг охватило ощущение знака судьбы. Он не знал об этой женщине практически ничего, кроме того, что она проявила необычную заботу по отношению к его дочери. А ему хотелось узнать о ней все.
Из заднего окна Марго видела дом Райли Корбетта. Дом был желтый, с белой отделкой, белыми ставнями и темно-зеленой крышей. Покачав головой, она прижалась лбом к оконной раме. Райли Корбетт казался вполне дружелюбным и искренним. Но ведь он полицейский. Как бы он к ней отнесся, если бы узнал правду? Обязана ли она рассказать о себе все? Наверное, нет. Она искупила свою вину перед обществом тремя годами тюрьмы и еще семь лет прожила на условиях досрочного освобождения. Когда время наказания истекло, она отряхнула с себя прах прошлого, взяла новое имя и с закрытыми глазами ткнула пальцем в карту. Выбрала ближайший город, где был университет, и переехала в Ларами.
Никому, даже шерифу города, где она теперь живет, не нужно знать о ее прошлом. Они оказались соседями, но это не накладывает на нее никаких обязательств. Какой смысл начинать жизнь заново, если она будет исповедоваться перед каждым встречным?
После того черного дня в ее жизни ей постоянно приходилось расхлебывать последствия — и юридические, и логические — своих решений и поступков: она ни разу не попыталась уклониться от ответственности. Она понятия не имела тогда, что Ник собирался ограбить магазин. Не знала, что он убил продавца. Но когда он выскочил, наставил револьвер на Холли и приказал ехать, Марго нажала на газ изо всех сил. И с того момента до переезда из Техаса жизнь Марго превратилась в сущий ад.
Сначала она думала, что после отбывания наказания она порвет с прошлым и сможет начать жизнь заново. Однако после освобождения из тюрьмы Марго узнала, что независимо от наказания некоторые вещи никогда не забываются.
На протяжении всего условного срока, пока она жила в родном городе, ее сторонились, третировали, выставляли на публичное порицание, использовали как предостережение молоденьким девушкам. Прошлое преследовало ее всюду.
Сама того не желая, она оказалась соучастницей в преступлении Ника. Это обернулось для Марго трагедией: она потеряла дочь.
Теперь она собиралась начать новую жизнь, и эта новая жизнь была нужна ей больше, чем карьера, и больше, чем сиюминутное счастье. Она ни за что не согласится рисковать свободой только потому, что какой-то мужчина неожиданно пробудил в ней чувственность после одиннадцати лет воздержания.