Он шел быстро, большими шагами, и, чтобы не отставать от него, ей приходилось бежать. Они направились к сараю для скота, стоявшему за домом. В воздухе висел тяжелый запах навоза. Девочка хотела было зажать нос, но побоялась рассердить мужчину. По выражению его лица она догадалась, что и он чувствует зловоние. Приблизившись к сараю, мужчина приник к одному из оконец и, прикрыв рукой рот, отшатнулся. Девочка надеялась, что он не увидел в сарае ничего ужасного и с коровами все в порядке. «А почему там так тихо? — вдруг подумалось ей. Из сарая не доносилось ни звука. — Может быть, коровки спят?» Мужчина потянул ее за собой.
— Ну и запашок. Того и гляди стошнит, — прохрипел он. Немного отойдя от сарая, мужчина резко остановился, окинул взглядом небольшую заснеженную поляну и выпустил руку девочки. — Да где же ты, черт подери? — раздраженно произнес он.
Опустив головку, она водила по снегу мыском ботинка, исподтишка наблюдая за ним. Он лихорадочно расшвыривал сапогами снег, явно что-то выискивая. Она пригорюнилась. Мамы в доме не оказалось. Не может же она быть под снегом? Ведь она болела.
Едва сдерживая рыдания, девочка прошептала:
— Где же моя мама?
— Она у Бога, — ответил мужчина, продолжая копать.
— У Бога? — смущенно повторила Кристин. — А что она у него делает?
Мужчина хмыкнул.
— Она умерла. Сейчас и ты пойдешь к Богу.
Девочка не поняла значения его слов. Она ни разу не встречалась с мертвыми.
— А Бог ведь хороший, правда? — Она и сама не знала, зачем обратилась к мужчине. Мама и дедушка часто говорили о Боге. Рассказывали, какой он хороший. Очень хороший.
— Мама от него вернется? — с надеждой спросила она.
Мужчина торжествующе воскликнул:
— Вот он, нашел! — Нагнувшись, он руками в перчатках счистил остатки снега. — Нет, от Бога никто не возвращается. Раз хочешь увидеть мамочку, отправишься к нему.
Девочка оцепенела, ничего не понимая. Она смотрела, как из-под снега появляется стальная крышка люка. Мама строго-настрого наказывала ей не ходить сюда. Она никогда не отдалялась от дома. «Может быть, там сидит Бог?» — недоумевала Кристин.
Мужчина выпрямился, набрал в легкие побольше воздуха и второй раз за сегодня улыбнулся девочке, потом снова нагнулся, пытаясь поднять тяжелую крышку.
Она смотрела на него, и ей хотелось, чтобы он не делал этого. И перестал улыбаться. Он открыл люк и поманил ее к себе. Кристин нехотя подошла к большой черной дыре в земле.
— Бог там, внизу? С мамой? — проговорила она дрожащим голоском.
Мужчина продолжал ухмыляться.
— Нет, сейчас его там нету. Но он придет за тобой чуть попозже и возьмет к себе. Иди сюда. — Он положил руки на ее худенькие плечики и подтолкнул к дыре. — Хорошо, если бы тебя окрестили. Бог забирает только крещеных. Будем надеяться, что это так и Бог тебя запомнил. Церковные книги он не читает. — Усмешка его стала невыносимо холодной. — Хотя, — помедлил он, — давай-ка на всякий случай еще разок проведем церемонию. Мне будет жаль, если Бог откажется взять тебя к себе.
Не понимая происходящего, девочка словно завороженная взирала на разверзнувшееся перед ней отверстие в земле. «Мама никогда в такую дыру не полезет», — размышляла Кристин. Она слышала, как мужчина что-то бормочет себе под нос, разобрала слова «краткий обряд крещения», но подняла головку, только когда он развернул ее лицом к себе, сгреб ладонью горсть снега, приложил к ее лбу и сказал:
— Крещу тебя во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
Он впился взглядом в лицо девочки. Лоб ее ломило от холодного снега, но она не чувствовала боли, испуганная выражением его страшных сверлящих глаз. Кристин отвернулась, сунула руки в карманы теплой куртки с капюшоном. Она начинала мерзнуть, теплые рукавички спасали ее ладошки от порывистого студеного ветра. В правом кармане куртки Кристин нащупала какой-то предмет и сразу же вспомнила про письмо. Мрачное предчувствие охватило ее, на несколько мгновений заслонив страх перед мужчиной. Она обещала маме доставить конверт, но не сдержала слова. Мама просила обязательно отнести конверт. Очень важный конверт. Это были ее последние слова. И теперь получалось, что она подвела свою маму. Девочка почувствовала, как по щекам побежали слезы. Довериться мужчине она не могла, потому что мама запретила показывать ему конверт. Закусив нижнюю губку, девочка стояла, не зная, плакать ей или молчать. Она зажмурилась, мечтая исчезнуть отсюда, очутиться в кровати, рядом с мамой, чтобы все стало как раньше. Когда она открыла глаза, перед ней был все тот же мужчина. Охваченная безысходностью, она беззвучно заплакала, слезы ручьями полились по щекам, исчезая в шарфике.