— Нет, это ты не знаешь, о чем говоришь, — отвечает Линси, ее голос повышается в конце. — Боже, Дин, ты иногда так раздражаешь.
— Что, черт возьми, я сделал?
— Ты позволил Норе уйти, когда явно влюблен в нее.
— Я не влюблен в нее, и не позволял ей уйти, — рычу я и поднимаюсь со своего кресла-мешка, чтобы получить немного пространства от двух сумасшедших женщин в моем доме. — Нора оттолкнула меня. Она выкупает мои инвестиции в свою пекарню, чтобы получить как можно больше пространства между нами.
— Серьезно? — спрашивает Кейт, удивленно глядя со своего места на полу. — Черт, эта девушка идет напролом. Я впечатлена.
Я с отвращением качаю головой.
— Она больше не хочет иметь со мной ничего общего. Сказала, что хочет настоящего парня и настоящую жизнь с новыми возможностями. Она собирается во Францию, чтобы погостить у подруги, на хрен знает сколько времени.
— Так езжай с ней. Будь с ней, — восклицает Линси, и от ее полной надежды наивности мне хочется зарыться лицом в подушку.
Мой голос звучит смиренно, когда я отвечаю:
— Ни за что, Линси. Я бы погубил ее.
В комнате становится тихо, Кейт и Линси долго смотрят на меня.
— Почему ты это сказал, Дин? — спрашивает Линси серьезным голосом.
Я пронзаю ее взглядом.
— Ты знаешь моих родителей, Линси.
Она выпячивает подбородок и бросает понимающий взгляд на Кейт.
— Он еще больше запутался, чем мы думали.
— Черт, ты права, — подтверждает Кейт, вставая и подходя ближе, словно собираясь осмотреть меня. — Я действительно думала, что если сведу его с кем-то милым, это его исправит. Можешь провести с ним терапию, Линс?
— Сомневаюсь. Случай слишком тяжелый.
— Девчонки, перестаньте говорить обо мне, как о каком-то проекте. Я уже устал от этого.
Кейт цокает языком.
— Так и есть.
— Господи, — стону я и поворачиваюсь, чтобы пойти на кухню и взять себе пива. Кого волнует, что сейчас только десять часов утра? — Вам не пора уходить?
— Мы не уйдем, пока не исправим это, — говорит Кейт совершенно серьезно.
— Тут нечего исправлять. — Я встаю у стойки, на которую не могу смотреть, не думая о Норе. — Я не могу быть парнем Норы, даже если бы она все еще хотела меня. Я наговорил ей всякого дерьма и запудрил мозги, потому что, мне было приятно быть с ней. Я потерял бдительность и проигнорировал все признаки того, что здесь замешаны чувства, что делает меня эгоистичным придурком, потому что я знал, что нашему фальшивому соглашению приходит конец. — Я издаю самоуничижительный смешок. — Боже… отец гордился бы мной.
— Ты не твой отец, ты большой тупой идиот, — кричит Линси и протягивает руку Кейт, чтобы та помогла ей встать с кресла-мешка. Как только Кейт поднимает ее, Линси топает ко мне, держа руки на бедрах. Боже, теперь она действительно зла. — Дин, ты самый милый, самый щедрый парень, которого я знаю… Я имею в виду, мой муж замечательный, но он на пятьдесят процентов придурок, и я все равно люблю его как сумасшедшая. У тебя гораздо меньше бзиков, чем у Джоша, так что ты, конечно, тоже заслуживаешь любви.
Кейт понимающе смеется.
— Она права, Дин. И ты терпишь свою мать, как гребаный святой. Я бы на твоем месте давно от нее отказалась.
— Она моя мать, — защищаюсь я сквозь стиснутые зубы.
— Я знаю, но дай себе поблажку. Отношения с ней токсичны, но ты улыбаешься и терпишь ее, относясь к ней с любовью и уважением. Ты удивительный.
— Мне жаль ее. Господи, посмотрите, что сделала с ней слепая любовь. Она настолько озлоблена, что не может поддерживать нормальные отношения. Если я превращусь в нее или, не дай Бог, превращу Нору в нее… я никогда не смогу простить себя. — Образ Норы, превращающейся в мою мать, пронзает меня, как нож.
— Дин, — стонет Линси, в ее голосе слышится боль. — Ты не твоя мать и не твой отец. Ты сам по себе. Так же, как мы с Кейт отдельные личности. Неужели ты смотришь на нас двоих и думаешь, что наши браки потерпят крах?
— Нет, — честно отвечаю я. — Вы нашли своих единорогов или что-то в этом роде. Кейт, тебе нравится альфа-самцовость Майлса, его ревнивая чушь, а ты, Линси, идеальное противоядие от психической напряженности доктора Дика.
— А ты вытащил Нору из ее скорлупы сильнее, чем я когда-либо видела, — искренне заявляет Кейт, окидывая меня серьезным взглядом. — Я видела Нору в пекарне в течение многих лет, и она никогда не выглядела такой счастливой, как в тот момент, когда была с тобой. Вы двое были в своем собственном маленьком мире. Это было восхитительно. И она действительно отрывалась с нами, девочками, в Аспене. Я имею в виду, когда она нанесла мятное масло на свою вагину, клянусь богом, я чуть не описалась.