— Почему ты не хочешь замуж? У твоих родителей тоже был неприятный развод? — спрашивает Мэгги, ее брови нахмурены с искренним интересом, а не с осуждением.
Я пожимаю плечами и тяжело вздыхаю, ведь это вопрос на миллион долларов, который мне задают все.
— Я просто беспокоюсь, что мне придется отказаться от своей мечты. До моего рождения моя мама была крупным торговым представителем косметической компании «Мэри Кэй». Она была одной из тех дам, которые были настолько успешны, что ей подарили розовый «Кадиллак».
— О да, я видела такие. Тоже такой хочу! — Линси смеется.
— Она была большой шишкой и лучшим представителем на национальном уровне. Я видела награды, которые она заработала, спрятанные в ее шкафу. Это впечатляет, она помогала женщинам чувствовать себя красивыми и зарабатывала на этом сумасшедшие деньги. Но как только у нее появилась я, она все это бросила. Я не хочу этого для себя. У меня большие цели на счет моей пекарни, и если выйду замуж, то боюсь, что эти цели изменятся. Брак почти всегда приводит к рождению детей, а с ребенком на руках я не смогу делать то, что хочу.
Линси наклоняется вперед и хмуро смотрит на меня.
— Многие супружеские пары решают не заводить детей. И многие женщины не отказываются от карьеры ради детей. Я — прекрасный пример того, как найти баланс… даже если у меня теперь растянутое влагалище.
Все разражаются смехом, потому что она сказала это так серьезно, как будто не пыталась пошутить, что делает все еще смешнее.
Когда мы все приходим в себя, я бросаю на нее многозначительный взгляд.
— Я знаю, что это возможно, но, черт возьми, у вас с Джошем такое удивительное партнерство. У вас даже общая медицинская практика. Ты нашла парня-единорога.
— Макс сказал, что Дин — инвестор в твою пекарню, верно? — заявляет Хенли из ниоткуда. — Разве это не партнерство?
Я хмурю брови.
— Ну, на самом деле он молчаливый инвестор.
— Звучит еще лучше, — отвечает она со смехом. — Найти человека, который верит в тебя настолько, что не пытается навязать свое мнение в твоем бизнесе. Разве может быть что-то более единороговое, чем это?
Все затихают на мгновение, пока мы обдумываем эти слова.
— Дин, по сути, предложил стать папой моему ребенку, — добавляет Линси с широко раскрытыми милыми глазами. — Когда у нас с Джошем все было странно, он был готов изменить всю свою жизнь, чтобы помочь мне. Он точно парень-единорог.
Кейт кивает.
— Да, он может быть горец-развратник, но даже при его распутных манерах, в его роге есть магия.
Все кивают в знак согласия, и мои мысли возвращаются к нашему разговору в спальне ранее. Не знаю, что послужило тому причиной — свет камина или вино, текущее по моим венам, но я начинаю спрашивать себя, почему так сопротивляюсь идее Дина? Да, очевидно, я очень занята. Но если это не настоящие отношения, то сколько времени может занять общение? И очевидно, что Дин — хороший парень, так что в плане случайного секса я могла бы найти гораздо хуже. И если бы у меня появился шанс увидеть его голым в том сексуальном душе, не знаю, смогла бы спокойно жить, если бы не воспользовалась им.
Мурашки бегут по моей коже, когда я вспоминаю, как он сказал: «Когда тебя в последний раз трахали как следует?».
Внезапно Кейт поднимает бокал, и я выплываю из своей головы.
— Тост! За члены единорогов… пусть они будут намного больше… чем сосиски.
Мы все от души смеемся, а Линси ахает, глядя на часы.
— Боже мой, я потеряла счет времени.
— Какая разница, который час? — спрашивает Кейт, все еще держа свой бокал.
Линси улыбается и смотрит в сторону дома, в котором стало несколько больше света, чем раньше.
— У меня для тебя сюрприз, Кейт, и это очень похоже на тебя!
— Что ты имеешь в виду? — спрашивает Кейт, опуская бокал. — На сегодняшний вечер больше ничего не запланировано.
Линси улыбается.
— Проходите в дом, дамы. Будет весело!
Глава 9
Дин
— Это же мальчишник. Мы должны сводить этого чувака в стрип-клуб, — невнятно бурчит Макс за столом, вокруг которого мы все расположились в пивоварне, где Кейт заказала столик.
Майлс, Сэм, Джош, Макс и я выпили по три порции пива, съели пять пицц и чувствуем себя на миллион баксов. Время двигаться к следующему пункту.
Хлопаю рукой по столу.
— Так, я в банкомат.
У Майлса на лице появляется неловкое выражение.
— Нам действительно нужно туда идти? — спрашивает он, повышая голос в конце. — Потому что, если честно, парни, я ненавижу стрип-клубы. Всегда чувствую себя там неловко, потому что не знаю, что делать со своими руками. Нельзя трогать стриптизерш, но они буквально у тебя на коленях… так что… я просто… держу руки вверх, как будто меня арестовали.