Он провел бессонную ночь, встал непривычно рано и немедленно потребовал газету.
Камердинер принес ему газету вместе с чашкой шоколада, которым привык услаждать себя мистер Дрелинкорт сразу по пробуждении. Мистер Дрелинкорт выхватил газету и немедленно раскрыл ее. Он увидел напечатанное объявление.
Мистер Дрелинкорт изумленно смотрел на него, Не заметив, что ночной колпак съехал ему на один глаз.
— Ваш шоколад, сэр, — равнодушно произнес камердинер. Мистер Дрелинкорт вышел из оцепенения.
— Уберите это проклятое пойло подальше! — выкрикнул он и отбросил газету.
— Я встаю!
— Слушаюсь, сэр. Вам приготовить синий костюм для утренней прогулки верхом?
Мистер Дрелинкорт в ответ выругался. Камердинер давно привык к характеру мистера Дрелинкорта, а потому он не двинулся с места и ждал, когда его господин соблаговолит натянуть чулки.
К тому моменту, когда Дрелинкорт был готов, наконец, выйти на улицу, он был облачен в синий фрак с длинными фалдами и огромными серебряными пуговицами поверх короткого жилета. Вместо галстука на нем был пышный бант, его чулки были из шелка, на башмаках красовались серебряные пряжки. Парик его был тщательно причесан, поверх ушей завит в виде голубиных крыльев и ниспадал на спину каскадом, заключенным в черный шелковый мешочек. Все это сооружение венчала маленькая круглая шляпа, довершали туалет многочисленные кармашки и клапаны, и к тому же он держал в руке длинную трость.
Хотя утро выдалось погожим, мистер Дрелинкорт нанял портшез и назвал адрес своего кузена на Гросвенор–сквер. Он осторожно влез, стараясь не касаться париком крыши; носильщики подняли портшез и осторожно понесли свою изысканную ноту.
По прибытии на Гросвенор–сквер мистер Дрелинкорт расплатился с носильщиками и, поднявшись по лестнице, подошел к огромной двери дома Рула. Он был встречен дворецким, у которого был такой вид, словно он с удовольствием захлопнул бы дверь прямо перед напудренным носом посетителя.
Мистера Дрелинкорта не жаловали в доме Рула, но поскольку он был особой привилегированной, то бывал где ему вздумается. Дворецкий доложил, что милорд завтракает, но мистер Дрелинкорт отмахнулся от этого сообщения небрежным жестом своей белой, словно лилия, руки. Дворецкий передал его на попечение лакея и с удовлетворением отметил, что этим ему здорово досадил.
Милорд был в туалетной комнате, стены которой были обиты шелком. Здесь e.$(+ao и его секретарь, который безуспешно пытался разобраться с целой кучей приглашений, адресованных его светлости. Судить об этом можно было по услышанной мистером Дрелинкортом фразе, произнесенной, когда тот входил:
— Но, сэр, вы должны четко запомнить, что обещали ей сегодня "Грацию"
Бедфорда!
— Я бы желал, — заунывным голосом сказал Рул, — чтобы ты избавился от этой мысли, мой дорогой Арнольд. — Он поднял лорнет, чтобы лучше разглядеть письма в руке мистера Гисборна. — Вон то, Арнольд, на розовой бумаге. У меня особое пристрастие ко всему напечатанному на розовой бумаге. Что там?
— Это приглашение на вечер игры в карты у миссис Уолчестер, сэр, — сказал мистер Гисборн, в его голосе звучало неодобрение.
— Инстинкт никогда меня не подводит, — сказал его светлость. — Ну так пусть будет розовое. Кросби, что ты там стоишь? Ты пришел позавтракать? О нет, Арнольд, не уходи.
— Рул, я бы хотел остаться с тобой наедине, — сказал мистер Дрелинкорт, который удостоил секретаря еле заметным кивком.
— Не слушайся, Кросби, — дружелюбно сказал секретарю его светлость. — Если это касается денег, то ты обязан обо всем знать.
— Нет, речь не о деньгах, — сказав мистер Дрелинкорт, начиная выходить из себя.
— Позвольте, сэр, — сказал мистер Гисборн, продвигаясь к двери.
Мистер Дрелинкорт снял свою шляпу, положил трость и выдвинул стул из–за стола.
Эрл терпеливо его разглядывал.
— Ну так что там на этот раз, Кросби? — поинтересовался он.
— Я пришел, — сказал мистер Дрелинкорт, — .чтобы поговорить с тобой об этой помолвке.
— Ничего необычного в этом нет, — заметил Рул, поднося ко рту кусок холодного ростбифа.
— Нет, конечно! — сказал Кросби с негодованием. — Надо полагать, это правда?
— О, вполне, — сказал его светлость. — Можешь меня поздравить, мой дорогой Кросби.
— А, ну да, конечно! Безусловно, я желаю тебе большого счастья, — сказал Кросби смущенно. — Но ты ни слова не сказал мне. Меня это буквально застигло врасплох. Я считаю это весьма странным, кузен, учитывая независимую природу наших отношений.