Да и со временем Тэна стала больше напоминать ему человека. Ассоциация с мультяшными свинками, вызванная, очевидно, висячими ушами, пропала; теперь сравнительно коротконогие невысокие шемины напоминали ему статуэтки китайских мудрецов, а мингрели — древних божков.
Тим решил, что все дело в пропорциях. Двуногие и двурукие, четырехпалые гуманоиды, обе расы отличались пропорциями человеческого ребенка лет десяти или двенадцати. При том они были гораздо шире в кости, какими-то гладкими, без выраженного рельефа мышц. Мешало и отсутствие вторичных половых признаков. Мужчины шеминов и мингрелей отличались от женщин только ростом и шириной плеч, что не всегда удавалось засечь; голоса, хоть и низкие, даже у мужчин были слишком мягкими и музыкальными.
В раздетом виде у женщин была бы видна еще и сумка для вынашивания детенышей (мужчины свои гениталии втягивали в полость тела), но ее принято было прятать под одеждой. Все это вместе создавало впечатление какой-то особенной невинности этой расы. Тим ни разу не задал Тане ни единого вопроса об их половом поведении и даже об институте вспомогательных родителей, хотя у него язык так и чесался: два самых авторитетных справочника давали противоположные сведения на этот счет. Но ему было неудобно.
— Чудной, — хихикнула Айрин, когда он ей это рассказал. Прошло три недели с момента прилета Тима; их игра поднадоела им обоим, и они уже лежали в постели, Айрин — разгоряченная и распаренная после недавнего сеанса, Тим — откровенно взмокший. — А их наши половые обычаи очень даже интересуют. Они считают, что в этом тоже проявляется наша агрессия.
— Ну, меня она не спрашивала, — пожал Тим плечами. — А что, тебе нравится поагрессивнее?
— Очень, — хищно улыбнулась Айрин и резко метнулась к нему, только волосы хлестнули.
Еще через неделю Тим от скуки уже почти созрел подговорить Айрин взломать оружейный сейф в комнате охраны (в предбаннике Даниловой — слишком опасно), зарядить ружья холостыми и отправиться ночью в ближайший лес, устроить тренировочный марш-бросок с фейерверком. Но тут его неожиданно вызвала к себе Мейснер.
— Чудесная затея наших гостеприимных хозяев, — сказала она без особых эмоций. — Месяц спустя, в первый день весны, они придумали провести выставку культурных контактов в крупнейшем университете столицы. Вообще-то они ее каждый год проводят, но до сих пор нас не приглашали.
— О, — сказал Тим. — Значит, теперь пригласили? И что от нас требуется?
— Не имею ни малейшего понятия, — зловеще произнесла Рената. — Ну, ты вроде подружился с нашей маленькой шпионкой? Вот и разузнай у нее. Пусть помогает, в конце концов, это ее прямая обязанность. Завтра вечером… нет, завтра выходной, никто не работает. К первому дню тогда. Подготовь мне доклад, что конкретно от нас требуется и как это организовать. Плюс твои личные идеи.
— Есть, мэм, — хмыкнул Тим. — Разрешишь удалиться?
— Отставить военщину, — Рената вдруг как-то по-человечески вздохнула. — А впрочем, не отставляй. Видит бог, жить без мозга тебе в последующие недели пригодится.
Ей опять снился тот сон: полная комната сорохов, сидят и молча смотрят на нее, разглядывают. А Тэна лежит на столе для вивисекции, пришпиленная мягкими наручниками, и не может пошевелиться…
И один только сорох склоняется над ней — этот кареглазый, особенно страшный, который движется так быстро и ловко, что от каждого движения его на периферии зрения Тэна вздргивает; тот, с кем она то ли дружит, то ли играет в кошки-мышки последние несколько недель, и кто из них кого исследует — вот вопрос…
«Ох господи!»
Тэна проснулась резко, одним толчком, как будто сон вышвырнул ее из себя, и уставилась в потолок.
Сердце колотилось. Она глубоко вздохнула и выдохнула, пытаясь убедить себя, что сорох, с которым она общается, добродушен — ну, насколько среди сорохов возможны добродушные. Даже удивительно. Впрочем, когда-то она писала работу на эту тему: психика нуждается в противовесах. Солдаты и сотрудники вооруженных сил цивилизованных рас тоже в быту отличаются иногда подчеркнуто мягким поведением в отношении тех, кого полагают неопасными.
А уж Тэна ему не опасна. Нет-нет-нет.
Да и сама она его не боялась — при свете дня. При свете дня в ней даже нарастал какой-то азарт, когда она думала о Тиме Крюкове. Какой объект! Если бы еще как-то найти время и общаться с ним почаще… Но это сложно: у Тэны и так не было времени даже на отдых.