Кто-то сзади на тропинке закашлялся — видно, хотел обогнать.
Тим и Таня послушно отступили в сторону, давая пройти паре из одного шемина и одного мингреля. Мингрель, чья голова поворачивалась более чем на сто двадцать градусов, долго провожал их взглядом. Под мышками оба они держали толстенькие пластиковые блинчики со слабовыраженными полосками. Тим сразу догадался, зачем они нужны: это что-то среднее между санками и ледянками.
Тут же он понял, что на головах у обоих не просто особо модные шапки, а самые настоящие шлемы, навроде велосипедных.
«Ага, — подумал Тим, — наверное, их-то и предлагает взять на прокат вывеска. Ну они и впрямь как дети! Не хватало еще, чтобы впереди оказалась горочка с дедом морозом!»
И впереди оказалась горочка. Точнее, обрыв.
Они с Таней вышли к нему внезапно: только что под ногами скрипел снег, и снег же громоздился впереди мягкими застывшими волнами, словно сливочное мороженое. Джек попытался на эти воланы взгромоздиться, но не вышло — на самом деле их прикрывала твердая корка. У станции снег был куда мягче. Наверное, там его иногда убирали.
И вот вдруг белая полоса впереди оказалась не краем очередного снежного бархана, а концом твердой земли. Невероятный, огромный склон круто уходил из-под ног вниз.
Тим всегда считал, что нервы у него крепкие и высоты самой по себе он не боялся, но тут ему даже стало немного не по себе. Он даже сделал шаг назад, потом устыдился и шагнул обратно.
Они стояли словно на краю огромной чаши. По другую сторону круглой долины вздымались те же величественные пики гор, чью лиловатую плоть затянула густая сеть снеговых сосудов. Но с той стороны, где стояли они, стенка «чаши» представляла собой сплошную поверхность неровного, бугристого, плотно-зеленого льда в таких же белых пятнах снега, сверкающего нестерпимо.
Сперва Тиму показалось, что лед убегает прямо у него из-под ног, но потом он понял, что они стоят все-таки немного в стороне, чтобы лучше было видно саму горку. Оказывается, они пропустили поворот тропинки, что шел вдоль края обрыва. Там, где ледяная полоса перехлестывалась через край скалы, возвышалось что-то вроде навеса. Обогнавшая их парочка как раз сидела под этим навесом, прилаживала к телу ледянки ремнями.
— Бог ты мой… — пробормотал Тим. — Они собираются… вниз?
— Да, — кивнула Таня.
— Ну, мы бы с ребятами, пожалуй, рискнули бы, — задумчиво заметил Тим. — Особенно если бы со скуки совсем спятили. Но стой тут рядом гарнизон, командир как пить дать распорядился бы поставить заграждение. А не ледяночки выдавать.
— Ты говоришь об армейском командире?
Тим кивнул.
— Вот в том и дело, что вам, в армии, нет нужды в искусственной опасности. У вас опасность вполне реальна. Вы воюете постоянно. А мы… У нас считается нормальным и даже почетным время от времени выкидывать такие штуки. Это Тар-Лашк, водопад ужаса. Летом в наших краях обычно ездят на скалу Аругири у берегов Твифта… впрочем, тебе это неинтересно, наверное, — Таня улыбнулась.
— Очень интересно, — живо возразил Тим, наблюдая, как те два идиота… в смысле, шемин-мингрели, переговариваясь между собой, занимают стартовые позиции. — Какие меры предосторожности? Там внизу антигравитационное поле или что-то типа?
— Никаких.
Тим еле подавил матерное слово. Приготовления этих двоих ребят как-то сразу предстали ему в ином свете.
— Они ведь разобьются!
— Вряд ли. Разве что специально пришли свести счеты с жизнью, так тоже бывает… Это не так опасно, как кажется сверху. У трассы есть несколько пологих участков, они смягчают скорость.
— Господи! — пробормотал Тим. — Какой у вас процент несчастных случаев?
— Травмы — от пяти до десяти процентов, летальный исход — до трех процентов. Среди пожилого населения чуть выше. Молодежь мы сюда не пускаем, людям до пятнадцати лет просто не продадут билет до Тар-Лашка.
— До пятнадцати… — Тим вовремя сообразил, что год на Тариоке в два раза дольше, чем на Земле, а старели и взрослели шемин-мингрели примерно с той же скоростью. Вроде бы и помнил об этом, но как-то не прилагал к повседневной жизни.
Тут его осенило внезапной мыслью. — Таня, а сколько тебе лет?
— Двадцать, — ответила она. — Получается, я немножко старше тебя, да?
— Ну, мне как раз только пятнадцать, — нервно хмыкнул Тим, — Могли и билет не продать, неловко бы вышло.