По Константину Леонтьеву, например, русский народ специально не создан для свободы. То есть парадигма русскости, согласно ему, – империя, приоритет государства над личностью и целостность всей сколоченной силой территории вместе с покоренными и подчиненными власти людьми на ней. Парадигма же «свободный человек в независимой и свободной стране», якобы, принципиально с Россией не совместима: дай свободу – тут же все народы вместе со своими землями разбегутся в разные стороны. Отсюда, из такого априорного символа веры, все эти нынешние «Красные проекты», «Пятые империи», всевозможные «Восстановления монархии». В том числе, отсюда же и путинский проект – парадигма Велико-, Энерго- и Сувереннодержавности; в том числе, здесь и чубайсовская «Либеральная империя» – все из той же парадигмической серии. Отсюда и поворот в ту же сторону, в сторону всевозможных «Проектов Несвободы» господствующих массовых настроений в современной России.
Такому повороту в сильной, даже в решающей степени способствовала двадцатилетняя попытка навязать россиянам так называемый либерально-демократический ельцинско-путинский, гайдаровско-чубайсовский проект. В этом плане телевизионная победа сталиниста Кургиняна над либералами Млечиным и Сванидзе по всем вопросам на «Суде времени» в соотношении 90 на 10 – прямой результат наложения насильственного внедрения подобного проекта на архаику массового сознания россиян. Люди, сотрудничающие с властью в Русской Системе ( здесь я имею в виду системных либералов), то есть практикующие в рамках данной властной парадигмы, вольно или невольно, осознанно или несознательно укрепляют существующую пагубную парадигму. И тем самым блокируют (скорее всего, уже заблокировали), может быть, единственно возможный, выпавшей в 1991 г. шанс на выход России из цивилизационного тупика.
Словом, – Русская Система, и точка. И, якобы, только тот русский, кто идентифицирует себя и свою русскость своей прирожденностью в такой системе. Вот только никогда и ни при каких обстоятельствах – ни при царях, ни при большевиках, ни при Ельцине с Путиным – никогда не учитывали самого элементарного: есть еще и сами жители России, без которых никогда не получится решить эту проблему. Никогда и ни у кого не возникло даже потребности обернуться и хотя бы просто посмотреть на наше население, чтобы, удостоверившись в том, какое именно оно есть, задуматься: при каких обстоятельствах возможно его превращение из объекта приложения усилий в главного актора и основного субъекта решения судьбы России?
Общественная сфера
Что же касается сферы социальной, откуда тот же догматизм системных либералов проистекает и ею же всецело обусловлен, то здесь раскрывается не менее впечатляющая картина. Придуманный ими объект наблюдения и познания в виде их же собственного «воспоминания о будущем» им не только пришлось выдавать за реальный, но еще и делать вид, что они его успешно реформируют.
Говоря о системном либерализме в плане его социальной обусловленности, нужно сделать некоторые важные добавления к тому, что я уже сказал со ссылкой на Лилию Шевцову. Это необходимо, чтобы пояснить, как связаны между собой понятия «системный либерализм», «путинская власть» и «Русская Система».
Уже само слово «системный» определяет такой либерализм как находящийся внутри Русской Системы, служащий ей, обслуживающий ее и целиком от нее зависящий. Потому он и «системный». Само по себе именно данное обстоятельство и определяет, социально обуславливает принципиальный догматизм подобного либерализма. Иначе говоря, сущность последнего определяется внешними по отношению к нему обстоятельствами – системой, – а не импульсами, исходящими из него самого.
Что касается связи системного либерализма с представлениями о Русской Системе, то, согласно Пилипенко, «психологической основой ключевых мифологем, лежащих в основе РС, является особый режим установления партиципационных отношений с источником порядка, при котором сознание индивидуума априорно полагает себя как часть по отношению к внеположенному целому. В силу сложной амальгамы культурно-исторических факторов, такая установка прочно (если не намертво) закрепляется в народном сознании, определяя исторический генезис форм социального порядка, равно как и структуру ценностей и границы вариативности культурной парадигматики».