И далее, следуя логике приобщения к источнику порядка, изложенной и обоснованной в докладе Пелипенко здесь, на семинаре «Либеральной миссии», говорится: «…если источник порядка имеет сверхчеловеческое измерение, то он в принципе не может быть инкорпорирован внутрь ментальности субъекта: она просто не способна его вместить в его иррациональном величии и непостижимости. Тем самым блокируется возможность возникновения источника порядка внутри ментальности самого индивидуума. И многократно отмеченное стремление к безответственности, увиливанию от выбора, делегирование прав «наверх», умственная лень, «придуривание», бытовой идиотизм, тупое безразличие ко всему – всего лишь социально-психологические проекции этой глубинной диспозиции.
Если индивидуум не имеет источника порядка внутри, то он в принципе не способен к развитию в себе личностного начала. Путь к самодостаточности и, соответственно, к внутренней свободе для него закрыт. А потому рабы могут терпеть всё, кроме свободы».
Следует помнить, что, говоря о системном либерализме, я имею в виду его догматизм, то есть его принципиальную несвободу. Вообще говоря, не столь существенно, проистекает такая его несвобода из сферы ментальной или же социальной (да, потому что они в одной связке). Но дальше, когда, имея в виду системный либерализм, речь пойдет о недоумении (для меня, например), а именно: почему все системные либералы так неистово, словно какой-то религиозный орден, как какая-то секта, все как один продолжают определять все свое реформаторство в 1990-х годах в целом успешным и меры очевидно антилиберальные продолжают называть либеральными, – тогда станет ясно, почему надо выделить особо социальную составляющую их несвободы.
Иначе говоря, гвоздь проблемы в их незаметном и постоянном, в их неизбывном не только интеллектуальном, но и социальном рабстве.
Человеком движут стереотипы. Они в основном определяют и его повседневное поведение, и его место и роль в людском сообществе. Подчиненное, рабское поведение в отношении внешних обстоятельств – норма в Русской Системе. Поведение же свободного человека, подвергающего всегда и все сомнению и вырабатывающего для любой ситуации свое продуманное видение «правильного» (или, что то же самое, «добра») и понимание его отличия от того, к чему подталкивают внешние обстоятельства, – здесь скорее аномалия и встречается редко. Уступая давлению внешней необходимости, такие люди делают это сознательно – по крайней мере, понимая, что подобная их несвобода – это их выбор, их подчинение тирании внешнего мира. Некоторые из них годами и десятилетиями ищут возможность иного, свободного поведения, именно что по капле выдавливая из себя раба обстоятельств.
Из-за нетипичности такого поведения большинство наших сограждан до сих пор плохо понимают соответствующее высказывание Антона Павловича Чехова, а также иезуитский сарказм, скрытый в известном определении свободы как «осознанной необходимости». Осознание необходимости – всего-навсего понимание своего подчиненного состояния по отношению к ней.
Свободного человека определяет внутренняя потребность понимать, или любовь к Истине. Поэтому постоянное «передумывание» (по-гречески «метанойя») – его естественное поведение. Стоит заметить, что в Библии это слово переведено как «покаяние», то есть единственный путь к «спасению».
Люди, которые ведут себя так, суть асоциальные белые вороны, ибо считается, что «жить в обществе и быть от него свободным нельзя». Всегда, во все времена российское общество, с тех пор, когда окончательно оформилось в Русскую Систему, нетерпимо относилось к ним и стремилось от них избавиться. Зверские убийства, уничтожение миллионами в ГУЛАГе, изгнание, тюрьмы, психушки – далеко не полный перечень средств подавления. Вспомним в данном контексте хотя бы травлю «на высшем уровне» – на уровне президиума АН – причастных к россиеведению Фроянова, Сулейменова, Зимина. Не забудем, что и современная наша система образования, включая университетскую, продолжает выполнять роль институции, где дают уроки рабства. В целом вся эта система и сегодня выполняет репрессивную функцию по отношению к свободомыслию и, наряду с телевидением, каждодневно утверждает бескрайнюю зону несвободы.
Понимать внутренне свободных людей могут только люди такого же рода, с подобным опытом внутренней мыслительной работы. Их мало, и по своей природе они предпочитают образ жизни отшельников. У Тютчева, например: