Таких примеров можно привести сколько угодно, все они об одном: власть Русской Системы не в Кремле, не в студиях и не на площадях – она в головах людей, расквартированных как непосредственно в институтах власти, так и в широчайшей сети разнообразных симулякров вокруг них, вплоть до массовых манифестаций и протестных акций.
Сам же термин «системный либерализм» – словесный кентавр. Одна его половинка – «системный» – сложный комплекс мифологем, сформировавшийся в качестве исторической реальности вместе с самой Россией, то есть, в основном, еще где-то в ХV веке. Этот комплекс, с годами усложняясь, продолжает существовать до сего времени и в виде Русской Системы определяет сегодня все российское жизнеустройство. Второй же его половины – «либерализма» – никогда в русской реальности в качестве устойчивой национальной традиции не существовало. Он, если и проявлялся, то лишь в виде отдельных идей или попыток в направлении объективной потребности что-то сделать, которые всегда глушила и подавляла самовластно-имперская реальность. У либерализма даже в качестве атавизма нет оснований определять что бы то ни было в современной реальности.
II. Почему системные либералы неспособны увидеть 1991 год как углубление крушения Русской Системы
Наши «либералы» и наша преступная власть
Применительно к современной власти слово «либерализм» до сих пор остается в обиходном российском лексиконе как проистекающее из самоназвания «либеральные демократы», которым нарекли себя оказавшиеся у власти в России люди во главе с Ельциным – в результате распада Советского Союза.
Они и тогда, двадцать лет назад, не были никакими ни либералами, ни демократами. По своей социальной сути, по происхождению, по принадлежности и по ментальности они представляли самую настоящую советскую бюрократию (номенклатуру второго, а иногда и первого эшелона) и обслуживающую ее столь же советскую «интеллигенцию» (главным образом из экономистов). Последние, как я пытаюсь показать, и либералами-западниками на самом-то деле тоже никогда не были – они лишь сами себя так идентифицировали. На самом деле они всегда были и остались книжниками и фарисеями. Как известно, это очень древняя и очень опасная беда. Со временем так называемые «либералы» во всех властных структурах уступали места так называемым «силовикам» и «государственникам». «Системой» стали называть лишь ельцинско-путинский режим (не Русскую Систему, как в настоящей публикации). А определения «системная» и «несистемная» закрепились за оппозицией – пропутинской (дозволенной властью, ею поощряемой и потому вездесущей) и антипутинской (властью не поощряемой или преследуемой, а потому с трудом удерживающейся за интеллектуальные клубы или за улицу и Интернет).
Если в свете сказанного вернуться к вопросу, кто есть кто и что есть что и возможна ли либеральная миссия в России сегодня, можно сделать некоторые выводы.
Нынешняя власть в Русской Системе, если рассуждать в категориях культурно-теоретических и исторических, представляет собой констелляцию множества мифологических комплексов. Основные ее характеристики в данном смысле следующие. Метафизичность и беспредпосылочность – поскольку она изначально учреждалась и всегда действовала вне имманентных социуму отношений, институтов, традиций. Идеократичость – поскольку она строилась и формировала под себя насилием общество на имперской Идее (родина, страна, государство, держава) Должного (спасение истинно христианской веры, Москва – Третий Рим, мировая революция, коммунизм). Наша власть неподсудна, внеморальна, амбивалентна, персонифицирована.
Если ту же власть рассматривать в категориях социально-политических, ее следует персонифицировать как ельцинско-путинскую, а в сущностном плане она предстает как сращенная на преступных основаниях власте-собственность. По отношению к подвластному населению российская власть является нелегитимной, насильственной и оккупационной. По своему характеру она находится в переходном состоянии от авторитаризма (с элементами автаркии, госкорпоративизма, патримониальности) к неототалитаризму.
Подобная общая характеристика нашей власти выглядит настолько странно неприглядной, что может вызвать впечатление настоящего абсурда – так не бывает! На самом деле даже все отмеченные здесь характеристики не исчерпывают всей ее абсурдности. Например, таких парадоксов: само государство в рамках этой власти оказалось фактически приватизированным очень узкой группой лиц; а «силовые структуры» и правоохранительные органы возглавили преступную «вертикаль» и «крышуют» по всей стране бандитизм и организованные преступные группировки. Целенаправленные и долговременные действия существующей власти – в том числе и в первую очередь корыстные, хотя и оформленные законодательно – окончательно превратили народное хозяйство страны в сырьевой придаток мировой экономики, а бизнес стал паразитическим и компрадорским; население России, в субъектном его качестве, полностью исключено из экономической и политической жизни.