Царское Село. Но по пути царский поезд был задержан в Пскове генералом
Рузским, где император и Верховный Главнокомандующий фактически находился под
домашним арестом до тех пор, пока под давлением генералов не отрекся от
престола. Через Рузского в этот момент ведутся активные переговоры между
председателем Думы Родзянко и начальником штаба Верховного Главнокомандующего
генералом Алексеевым. Все это время во всей остальной империи никаких волнений
не наблюдается, и лишь в Москве 28 февраля, уже после захвата бунтовщиками
Петрограда, началась стачка и были созданы советы. 1 марта великий князь
Кирилл Владимирович снимает гвардейский морской экипаж с охраны Царского Села
и передает его в распоряжение созданного в тот день Временного правительства.
2 марта самодержец оставил в дневнике такую запись: "Утром пришел
Рузский и прочел свой длиннейший разговор по аппарату с Родзянко. По его
словам, положение в Петрограде таково, что теперь министерство из Думы будто
бессильно что-либо сделать, так как с ним борется социал-демократическая
партия в лице рабочего комитета. Нужно мое отречение. Рузский передал этот
разговор в ставку, а Алексеев всем главнокомандующим. К 2 1/2 ч. пришли ответы
от всех. Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте в
спокойствии, нужно решиться на этот шаг. Я согласился. Из ставки прислали
проект манифеста. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с которыми я
переговорил и передал им подписанный и переделанный манифест. В час ночи уехал
из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена и трусость и обман!".
Если Николай II точно передал суть разговора, то из этого становится
ясно, что работа по его дезинформации была поставлена достаточно хорошо.
Временное правительство (министерство из Думы) не противостояло восставшей
толпе, а потворствовало ей, и уж точно никакие социал-демократы не могли с
правительством бороться, поскольку у них тогда не было в столице ни сильной
организации, ни лидеров. Вообще, Временный комитет депутатов государственной
думы провозгласил создание Временного правительства только после согласования
с эсеровско-меньшевистским Петроградским Советом (рабочим комитетом),
штаб-квартира которого после этого сразу переместилась в Таврический дворец.
Связь между Советом и правительством скрепляло то, что Александр Керенский
являлся членом обоих органов. Впрочем, даже 2 марта ситуация была далека от
катастрофической. Были верные присяге войска, провинция сохраняла спокойствие,
лидеры мятежа были трусливы и недальновидны. Но у последнего русского царя
начисто отсутствовала твердая воля, и потому всякий раз, когда от него
требовались решительные действия, он пускал все на самотек (ну вылитый
Горбачев!).
Итак, в деле свержения Николая совпали интересы трех сторон - высшего
генералитета (лидеры группировки генералы Алексеев, Рузский, Гурко, Крымов),
либеральных политиканов и стоящих за ними буржуазных кругов (Гучков,
Коновалов, Терещенко, Львов, Родзянко, Керенский, Милюков, и другие) и членов
императорской фамилии (великий князь Кирилл, а так же великие князья Николай
Николаевич (дядя царя), Борис Владимирович, Дмитрий Павлович, Николай
Михайлович, Александр Михайлович, Сергей Михайлович). Но стратегические цели у
них были разные. Кирилл хотел, просто напросто, захватить трон и править, как
самодержец, он вовсе не был заинтересован в ограничении самодержавной власти,
и уж тем более его невозможно представить сторонником демократической
республики. Ведь в этом случае он, так же как и другие члены династии, терял
все свои привилегии. Романовы не были поголовно впавшими в маразм кретинами,
каковыми их пытаются представить плоско мыслящие историки и публицисты. Нет,
заговорщики из числа ближайших родственников Николая Романова хотели лишь
скинуть с престола законного государя, с которым большинство из них вдрызг
испортили отношения. С этой целью они и заигрывали как с военными, так и с
думскими авантюристами.
Дозаигрывались, мать их! Дошло до того, что великий князь Кирилл еще до
отречения законного императора от престола, нарушил присягу, прибыв в штаб
морской гвардии, объявил о своей поддержке революции. С красным бантом на
груди он явился в штаб переворота - Таврический дворец и предоставил гвардию