– Девочка моя, моя желанная, моя любимая, что мне делать? Я так боюсь испортить твою жизнь, навредить тебе. Но и не видеть тебя, не слышать твой голосок, не ощущать свою богиню я тоже уже не могу.
– Егор, кто нам мешает быть вместе? Я люблю тебя, уже давно. И ты знаешь об этом. Так в чём же дело? Ты не уверен в себе? Не уверен на сто процентов? И сколько ещё ждать? До ста лет? Я не хочу, ждать не хочу. Я к тебе хочу. С тобой хочу везде и всегда. Да я сейчас хочу, прямо здесь. И только посмей мне отказать.
И Настя впилась в губы Егора, не дав ему ни сказать, ни вздохнуть. От неожиданности бравый майор чуть не упал. Но девчонка доделала дело, завалив его и упав сверху, прямо на пол. Она истязала его губы, совершенно не умея целоваться, пока он не взял это действо на себя. Перевернув её на спину, стал нежно обкусывать её губки, постепенно захватывая их всё больше и больше, пока не прилип намертво. А уж когда кончик языка докончил своё дело, Настя просто стонала от вожделения, требуя большего. Всё внутри трепетало, грудь "вылезала из себя" от страстного желания дотронуться до тела, до кожи Егора, прижаться к нему набухшими сосочками. Она стала снимать с него свитер, майку, а он с неё кофточку. Не удержался и присосался прямо сквозь кружево бюстика. Фейерверк взорвался у неё внутри, раскидывая искры удовольствия по всему телу. А железные мышцы под руками, в которые девушка вцепилась своими музыкальными пальчиками, подействовали как лакмусовая бумажка, увеличивая упоительность творившегося волшебства. Её плоский, подкаченный животик сам подлез под руку мужчины, джинсы слетели в два счёта, кружевные трусики не выполняли своей функции, совершенно промокнув. Егор, продолжая целовать Настю, раздвинул её ножки и выложил своими губами дорожку через животик и дальше. А потом Настя уже ничего не соображала, утонув в море наслаждения, кубарем слетев в царство неги и первого в жизни оргазма. Но это был не конец. Егор поднял свою девочку, переложил на кровать, освободил, наконец, её грудь, обнажив чувственное творение бога, подружившегося на момент создания с бесом, и стал целовать то одну, упругую, сладкую, то другую. Девочка под ним изогнулась, как струночка, уперевшись сильными ножками в спинку кровати, и стонала от удовольствия и предвкушения. Как он мечтал об этом… Всё мужское естество вопило от восторга, мучившее его желание хотя бы прикоснуться к этим тугим, бархатным сосочкам с того самого дня на даче, наконец, исполнилось. Нет ничего вкуснее, ничего желаннее настиной груди, такой манящей, девичьей… Стоп! Девичьей!
"Если ты, Егор, причинишь моей дочери хоть малейшую боль, я объявлю тебя своим врагом. Крепко подумай, я не шучу". Слова Ивана Михайловича, которому доложили об их встречах, прогремели у него в мозгу, как набат. Как он мог? Ещё утром строго-настрого запретил себе даже мечтать о Насте, ведь в словах её отца одна правда – он не сделает счастливой эту девочку, такую молоденькую, такую хорошенькую, его любимую Настеньку. Какие уж тут проценты…
Егор аккуратно сполз с кровати, быстро напялил джинсы, прикрывая своё вспученное мужское достоинство. Майка, свитер, а теперь повернуться. Как? Как повернуться? Что сказать? Настя сидела на кровати совершенно голая, грудь торчком, тонюсенькая талия, чуть обозначившиеся рельефчики живота, рук, ног. Афродите делать нечего. И глаза!? Почему он не умер ещё там, на этой долбаной даче? Почему ещё живёт?
– Я сделала что-то не так? Обидела тебя? Я как чувствовала, так и…
– Нет, Настя, нет! Это я сделал всё не так. – Он перебил её. – Прости меня, прокляни, сотри из своей памяти. Ты – самая лучшая девушка на Земле, тебе нужен самый лучший парень. Но это не я. Мне…
– Позволь, я сама решу, кто мне нужен. Да я уже давно знаю. Почему ты со мной так, Егор? Почему? Если не любишь, то какого чёрта это всё? Топтать-то зачем?
– Прости, Настя, я не имею права…
И ушёл… Звенящая тишина, ощущение узника камеры-одиночки, приговорённого к расстрелу… Сколько Настя просидела вот так, голышом, непонятно. Ничего не работало, не двигалось, органы чувств оставили девушку без своих функций. Замёрзла, лучше бы уже насовсем, чтобы не ощущать пульсирующую, нарастающую боль прямо в сердце, в самом центре души… И тишина… Тук- тук, ещё жива. Он её бросил, унизил, сломал… Что ещё? Он её предал. Вот что. Гад, слабак, врун и трус, блестящий офицер вооружённых сил России!?
А утром, перед входом в университет её встретила очень симпатичная, явно самодостаточная женщина и объяснила, что даже переспав с её будущим мужем, Насте не на что рассчитывать. Потому что она, эта москвичка, ни за какие коврижки не отдаст Егора какой-то вертихвостке, тем более такой соплячке. Настя ей, опытной и сексуальной, не соперница! Девушке хватило сил ничего ей не ответить, провести заключительный семинар и прямо из университета умотать в аэропорт.