Когда Лора зашла в одну комнату, Хоэнхайм, не задумываясь, проследовал за ней. Кому-кому, а этому человеку он мог доверять. Хотя бы потому, что они сейчас находятся по одну сторону баррикад, и топить кого-то из их «сборища» (как сказал когда-то Жадность) невыгодно всем остальным.
— Я же говорила, что она придёт, — гордая сама собой, улыбнулась Лора.
Посреди комнаты, которая вполне могла считаться жилой, стоял круглый стол. Он не был укрыт скатертью, хотя хозяину «Гнезда Дьявола» это и не было нужно. За этим столом спокойно сидел гомункул вместе с каким-то мужчиной. Раньше Мудрец с Запада его не видел. Наверное, он один из тех химер, которым помог бежать Грид.
— Кого я вижу, — довольно ухмыльнулся гомункул, обнажая свои острые зубы. — Хоэнхайм светлый… И сколько лет прошло с нашей последней встречи?
Мудрец с Запада отмечает про себя, что это существо совершенно не изменилось, хоть и прошло столько времени. Хотя меняться могут только люди. Ведь в них собраны все семь смертных грехов. А то создание, которому присущ только один, не способен измениться. Ведь он может чувствовать только что-то одно.
— Здравствуй, Грид, — мужчина прошёл вглубь помещения. — Уже сто лет.
Этот вопрос, конечно же, был риторическим, но оставлять его без ответа Хоэнхайму не хотелось. Да и он желал кое-что напомнить гомункулу, а для этого необходимо навести кое-какие даты.
— И почему ты решил со мной встретиться? Соскучился?
Алхимик ровным шагом подошёл к столу, за которым спокойно сидел Жадность. Последний никак не отреагировал, когда Мудрец с Запада остановился возле него и стал с некоторым напряжением смотреть на него.
То ли это проявление странностей Грида, то ли он просто привык к подобному. В то, что гомункул так играл, мужчина не верил. Он слишком хорошо знал это существо. Оно просто не могло так поступить.
— Я от тебя ещё отдохнуть не успел, а ты говоришь «соскучился»… — Хоэнхайм наклонил голову набок. — Скажи мне, пожалуйста, что это было?
Держать себя в руках было с каждой секундой всё сложнее и сложнее. Мужчина ведь надеялся на Грида, а он, тогда показавшись, отправил всё коту под хвост. И алхимику хотелось услышать объяснения гомункула.
Показав жестом химере, чтобы тот ушёл, Жадность поудобнее устроился на стуле. Когда за его подчинённым закрылась дверь, зверь вмиг стал серьёзным. Он совершенно не обращал внимания на Лору, которая стояла за ним.
— А что мне нужно было делать, если эта сука хотела сдать меня Рассу? — прорычал гомункул. — Сдохнуть как те придурки сто лет назад?
Хоэнхайм не был удивлён, что Грид сразу понял, что он имел в виду. Учитывая то, что сейчас происходит, такое понимание никого не удивляет. Тем более, гомункул прожил не один год и очень много знает.
— И что же он сделал?
— Послал меня в известное место и направился к границе с Аэруго, — буквально выплюнул Жадность, а потом вновь довольно ухмыльнулся: — А я с ним поговорил.
— Нужно было потише вести разговор, — отметил Хоэнхайм. — Вас все слышали.
— Если бы я мог, то об этом никто бы не узнал. Но эта скотина шумной оказалась.
Хоэнхайм понимал, что Алчность сам недоволен тем, что там случилось, но всё равно эмоции брали своё. Разум можно контролировать, а вот чувства – нет. И это самый главный их минус.
— Постарайся пока сидеть тихо, — приказывает житель Ксеркса. — Ты мне ещё нужен.
— Не волнуйся, — Грид сложил руки на груди. — Мне самому хочется избавиться от них.
Если бы не желание обоих убить Отца и других гомункулов, то вряд ли бы Жадность и Хоэнхайм сошлись сто лет назад. А так у них есть общая цель и они ни за что от неё не откажутся. Уж слишком они много сделали.
— Кстати, — Жадность стал немного задумчивым, — а у тебя осталась парочка тех камушков, которые мы тогда взяли с собой?
Хоэнхайм сперва удивился такому заявлению. Алчность просит поделиться с ним этим источником энергии? Да, они сто лет назад, когда Жадность ушёл от Отца, смогли набрать немного философских камней и потом разделили их пополам. Но неужели гомункул так быстро растратил всё, что у него было?
— Тебе нужно пополнить запас? — Мудрец с Запада всё же сел на стул, стоявший рядом с его собеседником.
Всё же стоять было утомительно. И тем более житель Ксеркса немного устал с дороги. Даже такие, как он, могу устать.
— Не помешало бы, — хмыкнул Грид.
— Извини, но нет, — пожал плечами алхимик. — Недавно использовал последний.
— И интересно, на что? — прищурился монстр.
— А вот это не твоё дело, — мужчина перевёл на Грида злой взгляд.
Говорить то, что свой последний философский камень он отдал своему сыну, Хоэнхайм не собирался. Это касается только его и Эдварда, а Жадность тут вообще ни при чём. Ему бы за своими камнями последить не помешало бы.
— Как скажешь, — пожал плечами Жадность. — И да, расслабься. Если всё получиться, то можно относиться ко всему спокойно. А если нет — то волноваться бессмысленно.
— И когда это ты стал у нас таким умным, а, Грид? — немного устало спросил Хоэнхайм, рассматривая немного расслабленное лицо своего собеседника.
Раньше Алчность мог быть кем угодно: монстром, зверем, жмотом, убийцей, но никак не философом. И Мудрец не понимал, когда его временный напарник успел так быстро измениться. Ведь не виделись они всего-то сто лет.
— А я откуда знаю? — развёл руками Жадность.
— Просто Грид со мной общается, — хохотнула Лора.
— Не льсти себе, моя дорогая, — недовольно поморщился гомункул.
— Ладно, — Хоэнхайм поднялся на ноги. — Я пойду.
— Уже пора? — Алчность не сводил с него пристального взгляда.
Тяжело вздохнув, алхимик утвердительно кивнул:
— Да.
Хоэнхайм всё тем же ровным шагом направился к выходу из помещения, не оборачиваясь. Вряд ли Жадность решит избавиться от него сейчас.
— Пока-пока, — послышался со спины бодрый голос гомункула.
Ничего не ответив, Мудрец с Запада скрылся за дверью.
***
Когда Эдвард согласился поиграть немного с Альфонсом, он колебался. Ему казалось, что он поступил неправильно. Мальчик всё время переживал из-за того, что он должен думать только о том, как спасти свою мать и брата.
Но спустя несколько часов веселья с Альфонсом не-Стальной прекрасно понял: именно это ему и было нужно. Именно забыв на время о своих проблемах и переживаниях, мальчик смог получить ту разрядку, которая ему была нужна.
Благодаря беззаботным играм с младшим братом Эдвард смог свалить с себя тот груз ответственности, который сам же на себя и взвалил. Он смог почувствовать себя самым обычным пятилетним ребёнком.
А когда Альфонс предложил зайти к Винри, Эдвард, не задумываясь, согласился. Ведь Рокбелл-младшей сейчас тяжело, а будущий алхимик на две недели буквально выпал из реальности. Хорошо хоть Ал не бросил её.
Когда мальчишки подбежали к дому Рокбеллов, то Эд сразу же постучал в дверь. Пусть сейчас был уже вечер, братья Элрики ведь могли поиграть с Винри у неё дома. И никто из родителей волноваться не будет.
Когда дверь открылась, Эдвард был уже готов сказать радостное: «Бабушка Пинако, а можно поиграть с Винри?», но вместо этого застыл на месте. Мальчик никак не ожидал, что дверь ему откроет Ури, отец его подруги.
«Он ведь мёртв!..»
Никто из братьев Элриков не мог поверить своим глазам. Ведь совсем недавно Винри сказала, что её родители погибли, а тут вдруг такой сюрприз…
— Что за чёрт?! — прошипел Эдвард.
Да, нужно было сказать иначе, но мальчик не мог сдерживать своих эмоций. В последнее время на него столько всего свалилось, что он должен был позволить себе хоть такую маленькую слабость.
Ни Эдвард, ни Альфонс не могли больше проронить ни слова. Они продолжали смотреть на мужчину, стоящего перед ними. А Ури, в свою очередь, удивлённо рассматривал мальчишек, которые сегодня были слишком странными.