Если подождать ещё немного, то белок в теле Изуми будет только денатурироваться и больше не станет снова синтезироваться. А если нет его, то нет и человеческой жизни. Женщина просто отдаст богу душу, и уже ничто не сможет её воскресить.
Даже новый проход через Врата.
Тяжело вздохнув, последний житель Ксеркса сделал уверенный шаг вперёд, окончательно сведя к нулю расстояние между ним и постелью, на которой распласталась медленно умирающая Кёртис. После секундного колебания мужчина чуть склонился и, специально выждав момент, когда никто не сумеет быстро кинуться к нему, резко ввёл свою широкую ладонь в живот женщины, от чего все окружающие его люди застыли в немом шоке.
Хоэнхайм и не думал никому ничего объяснять. Он делал только то, что его попросили, а то, что кому-то может не понравится способ выполнения этого желания – спасти Изуми – совсем не касалось мужчину. Ему вообще совсем не хотелось в это ввязываться, ведь чем меньше ценных жертв будет у Отца, тем лучше.
А бывшая Харнет даже уже сумела открыть Врата и прикоснуться к Истине, при этом заплатив достаточно маленькую цену. Последний житель Ксеркса прекрасно знал, что далеко не все отчаянные глупцы возвращались живыми из той стороны Бытия, а отдать несколько внутренних органов – совсем не большая цена за такие знания.
- Ты что творишь?! – зло рыкнул Зик, поддавшись вперёд.
Но его вовремя остановил Жадность, схватив за мускулистые плечи своими ладонями, которые уже были облачены в доспехи из углерода. Всё-таки у обычного человека не было никаких шансов победить в битве с гомункулом, в чьей груди томились в ожидании своей гибели сотни человеческих душ, которые и были энергией для его силы.
Живой философский камень совсем не обращал внимания на то, что творится за его спиной. Он просто молча налаживал кровеносное русло, которое было разрушено в одни миг из-за того, что Истина безжалостно вырвала пару органов, при этом даже не подумав «зашить» разорванные сосуды, из которых выливалась в живот несчастной женщины алая жидкость.
Вернуть полноценную целостность организма Изуми последний житель Ксеркса был не в силах, но немного облегчить её состояние он мог. После его помощи женщина пускай и не сможет родить ребёнка, но не будет мучиться от постоянных болей и нарушенного кровотока, потому что мужчина соединит сосуды таким образом, что никто ничего не заметит, даже сама бывшая Харнет, что с её телом что-то не так.
Он же не волшебник, а человек, пускай и не самый обычный.
Когда всё было закончено, Хоэнхайм вытащил руку из живота Кёртис, после чего пристально всматривался в то место, через которое он исправлял дефекты её тела. Как он и ожидал, и следа не осталось от постороннего вмешательства, кроме не очень сильно бросающегося в глаза шрама. Хотя это была достаточно малая цена за спасённую жизнь.
После этого, задумчиво хмыкнув, мужчина молча покинул комнату, при этом в проходе столкнувшись с Патрисией. Кинув на неё короткий взгляд, живой философский камень уверенным шагом направился на первый этаж.
Говорить со своей гражданской женой на людях совсем не хотелось, да и Элрик сейчас была немного занята: она принесла миску с холодной водой, чтобы делать Изуми примочки. Пока он не появился в доме Кёртисов, это было единственным, чем могла её помочь женщина.
- Спасибо, дорогой, - шёпотом сказала Элрик, не став останавливать мужа.
Хоэнхайм уже не увидел того, как бывшая Харнет резко пришла в себя после его действий и попыталась сразу же принять сидячее положение, отчего её тело пронзила неприятная боль и женщина от этого практически согнулась пополам, обхватив руками живот. Но это были мелочи по сравнению с тем, что ещё пару минут назад она висела на волоске от смерти.
- Что сейчас произошло, чёрт возьми? – недовольно прорычала-прошипела Кёртис, с долей злости осмотрев всех присутствующих.
Зик, не проронив ни слова, сразу же метнулся к своей супруге и обнял её, пытаясь убедить себя самого в том, что женщина здесь, рядом с ним, и больше никуда не исчезнет. Грид же, проведя своего сообщника немного безразличным взглядом, опять сконцентрировался на хозяевах дома, помня, что он должен «охранять» Элриков, ведь неизвестно, что может взбрести в голову этим двум влюблённым.
- Вас папа спас! – громко воскликнул Эдвард.
- Да-да, - закивал Альфонс. – Он ради вас сюда приехал! Представляете?
Скептически осмотрев мальчиков, Изуми нахмурилась, не веря в реальность происходящего. Последнее, что она помнила, были просьбы её супруга в кромешной тьме, чтобы она очнулась, а потом была яркая вспышка, после чего женщина резко открыла глаза.
- Это действительно так, - Патрисия поставила таз с водой на прикроватную тумбочку, после чего положила в него уже немного высохшую тряпку. – Это сложно объяснить, но я постараюсь как можно лучше тебе всё рассказать.
Недоверчиво посмотрев на Элрик, бывшая Харнет неуверенно кивнула. Она, конечно, хотела узнать, что случилось, но в то же время доверять человеку, которого видишь впервые в жизни, было глупо. Ведь кто даст гарантии, что он не соврёт?
Патрисия подошла к Хоэнхайму, который терпеливо ждал её в прихожей у входной двери, только через полчаса. Раньше всё объяснить Кёртис просто не получилось, ведь не каждый человек может поверить во всё, что случилось с небольшой горсткой людей. Да и то, что некоторые из них были искусственно созданы, тоже усложняло ситуацию.
- Я рада тебя видеть, - женщина положила ладонь на левое предплечье живого философского камня, которое лежало на груди поверх правого. – Очень.
- Угу, - мужчина коротко кивнул, так и не найдя в себе силы посмотреть на гражданскую жену. – Я тоже. Прости, но мне уже пора идти. Времени нет вообще.
- Понимаю, - Элрик грустно опустила взгляд. – Удачи. Я и мальчики будем тебя ждать. Всегда.
Самые желанные слова на свете.
На это последний выживший житель Ксеркса не нашёл, что ответить. Разговор действительно вышел слишком скомканным и коротким. Не таким, как видел себе мужчина после трёх долгих лет такого тягостного для него расставания.
Ему действительно не хватало той атмосферы, которая царила в доме Элрик и беззаботного общения с его семьёй. Если бы ему не было нужно закончить всё, что он сам и начал, то мужчина бы ни за что не покинул Ризенбург и продолжил там спокойно жить, как и несколько десятилетий назад, которые сейчас казались такими недосягаемыми.
И желая хоть когда-нибудь вернуть себе то время, когда он был по-настоящему счастлив, Хоэнхайм и отправился в путешествие по стране, оставляя по ней души, которые совсем скоро должны были помочь ему победить Отца.
А если Жадность всё-таки вмешал в это всю его семью, то у живого философского камня нет другого выбора, как смириться с этим и через годик-другой обратиться к сыновьям за помощью. Если они преуспеют в алхимии, то будет намного проще одолеть тех, кто и создал проклинаемый всеми Аместрис.
По крайней мере, если у мальчиков что-то не получится, то Эдварда с Альфонсом будет труднее убить. Ведь они смогут постоять и за себя, и за Патрисию. А остальных гомункулов, как и планировалось с самого начала, возьмёт на себя Грид.
Разве это плохо?
Комментарий к Глава 22. Желание рассказать и услышать
*- город недалеко от Дублиса. Смотри карту в примечаниях.
Подобный момент с сованием Изуми в живот руки Хоэнхайма был в манге, правда, уже под конец истории. Но мне пришлось описать это сейчас для сюжета :)
Color, dolor, tumor, ruber et functio lese. Если вы это поняли, то мы с вами из одной секты :3
С Днём проды 2)
========== Глава 23. Всё близится к началу ==========
Солнечные лучи мягко обнимали своими невидимыми тёплыми руками и дома с немного обшарпанными стенами, и растущую вовсю зелень, и случайных прохожих. Из года в год повторялось одно и то же: на смену снежным зимам, когда люди кутались в тёплую одежду и старались не выходить на улицу, всегда приходило жаркое лето, за которым полупрозрачным шлейфом тянулся целый букет ароматов: запах цветов, сухой земли, свободы, временного счастья и, конечно же, сигаретного дыма.