– Что? – спрашиваю я сердито, но не дожидаюсь его ответа, и возвращаюсь в постель, уткнувшись лицом в подушку.
– Куда, блять, ты свалила вчера вечером? – орет он. Я вздрагиваю от пульсации в моей голове.
– Я поймала такси до дома, – говорю я, потирая глаза.
– Ты поймала… – он замолкает, невесело смеясь. – В следующий раз сообщай, куда отправляешься, чтобы мы не проводили целую ночь, беспокоясь о тебе, – рычит он, подойдя к холодильнику, и доставая оттуда апельсиновый сок.
– Почему ты просто не приехал сюда, чтобы проверить, дома ли я, – спрашиваю я.
– Конечно я, блять, приехал! Никто не открыл дверь, и в окнах не горел свет, – он снова практически рычит на меня, и если бы взгляд позволял убивать, то я абсолютно точно была бы уже мертва.
– Ты можешь покричать на меня позже? У меня ужасно болит голова, – я дуюсь. Выражение его лица немного смягчается из-за, полагаю, моего жалкого вида.
– Иди в кровать, – говорит он. Мне не нужно было повторять дважды. Я греюсь под одеялом, когда он входит в комнату со стаканом воды в руках, и двумя таблетками болеутоляющего.
– Спасибо, – говорю я ему с благодарностью, глотая таблетки с апельсиновым соком. Я удивлена его задумчивости.
Я зеваю, и улыбаюсь ему.
– Ксандера все еще нет?
– Да, – отвечает он.
Я хмурюсь.
– Я должна позвонить ему.
– Ты должна позволить своему брату самому решать, – говорит он, садясь на кровать.
– Ничего подобного, – говорю я.
– Я почти подрался с Джеком прошлой ночью, – он смотрит на моего плюшевого единорога, стоящего на полке, но не обращает внимания на меня.
– Что случилось? – спрашиваю я, поднимая голову.
– Просто спор.
– Как хорошо ты знаешь Джека? – спрашиваю я.
Рид падает на кровать рядом со мной, и смотрит в потолок.
– Он дружил с… моим отцом.
– Где твой отец сейчас? – спрашиваю я мягко, надеясь, что он не скончался.
– В тюрьме, – фыркает он, и я чувствую, что за его словами сквозит гнев. Я думаю, он ожидает, что я спрошу, почему же его отец оказался в тюрьме, но я этого не делаю.
– Ладно, – шепчу я, оставляя все как есть.
– Почему ты ушла? Я сказал тебе, что отвезу тебя домой, – говорит он, обрывая каждое слово.
– Ты был занят какой-то цыпочкой, и я просто хотела свалить от своего отца, поэтому и ушла, – признаю я. Я не включать типичную девушку, потому что не желаю, чтобы он думал, мол я ревную. Между нами ничего нет, особенно после того, что он сделала вчера вечером. Мы просто друзья, и я всегда буду использовать эту отговорку. По правде говоря, мне нравится быть рядом с Ридом. Конечно, он, может, задумчивый и угрюмый большую часть времени, но в нем есть какое-то качество, которое заставляет меня возвращаться к нему.
– По поводу прошлой ночи…– начинает он, но больше ничего не говорит.
– Ты ничего не должен объяснять, Рид, – говорю, чувствуя тяжесть век.
– Почему ты не спрашиваешь меня о моем шраме? – интересуется он, меняя тему.
Я пожимаю плечами.
– Я его даже не замечаю больше, – отвечаю я честно.
Это часть его, ни уродливо, ни красиво, просто его.
Я просыпаюсь внезапно, садясь на постели. Я почти взвизгиваю, когда вижу светлые волосы на моих леопардовых простынях.
Рид в моей постели, крепко спит.
Он выглядит настолько огромным в моей постели, и он занимаем добрых три четверти пространства.
Я наклоняюсь на ним, улыбаясь про себя. Он выглядит таким мирным и безмятежным. Я не хочу будить его, поэтому тихо выхожу из комнаты, направляясь в ванную. Приняв быстрый душ, я вытираюсь, и стою перед зеркалом голой, глядя на свое отражение. Я определенно видела лучшие дни. Я хватаю тоник для снятия макияжа, и протираю черные разводы от туши под глазами.
– Да, так определенно лучше, – бормочу я себе под нос, накидывая на себя розовый пушистый халат. Я открываю дверь ванной, выпуская наружу пар. И стоит мне сделать два шага по направлению к коридору, я тут же сталкиваюсь с грудой мышц.
Рид Нокс, полуголый.
Я в обмороке.
Его руки мгновенно обхватывают меня, чтобы удержать от падения, и мое лицо впечатывается в его грудь, его запах поглощает меня.
– Доброе утро, – бормочу я в его грудь. Его тело дрожит от беззвучного смеха.
– Доброе, – говорит он хрипло, и делает шаг назад, чтобы наши тела больше не соприкасались.
– Ты спал в моей постели, – указываю я.
– Это так, – говорит он, вдруг нахмурившись.
– Что это? – спрашиваю я, с интересом наблюдая за вспышкой замешательства в его глазах.
Он прочищает горло, и пожимает плечами.
– Ничего.
– Ну да, я собираюсь получить большее развернутый ответ, – я скрещиваю руки на груди, глядя на него.
Рид хмурится.
– Могу я просто пойти в ванную без миллиона вопросов? Чертова испанская инквизиция.
– Ладно, – говорю я протяжно, обхожу его, и врываюсь в свою комнату. Я закрываю за собой дверь, скидывая халат. Надеюсь красные трусики и соответствующий бюстгальтер, а затем светлые обтягивающие джинсы и кофту с V-образным вырезом. Сунув ноги в мои пушистые розовые тапочки, я распахиваю дверь, и иду на кухню. В самый разгар приготовления завтрака, входит Ксандер, с украшающей его лицо огромной улыбкой, когда он видит, что я готовлю.
– Что? Твоя женщина не накормила тебя? – спрашиваю я, поднимая бровь. Ксандер садиться за стол, и следит за сковородой.
– А зачем? Я знал, что у меня дома есть собственный маленький шеф-повар, –дразнит он, снимая рубашку, и бросая ее рядом.
– Как прошла ночка? – спрашиваю я с намеком. Ксандер смеется, глядя удивленно. Выходит Рид, недавно принявший душ, в одних джинсах, которые даже не застегнуты. Они сидят так низко, что я вижу тонкую полоску светлых волос, следующих от пупка и исчезая в его джинсах.
– Что ты здесь делаешь? – спрашивает Ксандер, поднимаясь с места, и глядя в упор на Рида.
– Кто, по-твоему, следил за твоей сестрой прошлой ночью, когда ты смылся? – говорит Рид, и его прищуренный взгляд показывает его невеселый настрой.