Пока Миллисент не обратила внимания на глаза Роджера. Как они смотрели, в них буквально полыхала животная сила! Но она все поняла сразу же, лишь только опустила взгляд и посмотрела на блузку.
Белый шелк, намокнув, стал совершенно прозрачен и больше не скрывал того, что должен был тщательно прятать от посторонних глаз. Высокая, полная грудь несчастной Миллисент, казалось, была обнажена и выставлена напоказ, на посмешище всему свету! Торчали темные, сморщившиеся соски чересчур вытянутой формы… Миллисент считала их ужасно некрасивыми. У ее подруг они были более плоскими, изящнее, что ли… И вот считай, что теперь ее груди были обнажены, каждое движение, колыхание их просматривалось как на ладони. А тут еще и живот, покрывшийся от холода гусиной кожей.
Но все это безобразие сильнее магнита приковывало внимание серых глаз. Они взирали на нее, как на вещь, как на картинку в журнале, которую можно скомкать, порвать, испачкать!
И она еще взяла деньги у этого бессовестного человека! Он, подлец, рассматривает ее, словно товар в витрине универмага!
— Ненавижу! — закричала Миллисент, швырнула в воду ведро и бросилась прочь. — Ненавижу вас всех!
Проклятые, мало вы принесли бед и несчастий маме, теперь подошла моя очередь? Когда же лопнут ваши ненасытные глаза, когда вы узнаете и поймете, каково житье у честных девушек, не помешанных как вы на сексе? — негодовала в сердцах Милли. И вдвойне, втройне обидно, что так, по-звериному, на нее смотрел вчерашний ночной незнакомец. Она ведь сегодня ему почти поверила, стала думать, что Роджер не такой, как все остальные.
Выходит, они одинаковые, это и есть страшная истина. Стало быть, идти некуда. Вот теперь нога у Миллисент по-настоящему подкосились. Девушка села на холодную спину каменного льва, караулящего первую ступеньку мраморной лестницы, и…крепко уснула.
Очнулась Миллисент от приятного прикосновения согретой перед пламенем камина верблюжьей шерсти роскошного банного халата.
— Не сердись на меня, милая домоправительница! — Над самым ухом раздался низкий вкрадчивый голос. — Что с того, что я смотрел на тебя? Что тут особенного? Ау, Миллисент! Хочешь, и ты на меня посмотри!
Девушка подняла голову. Перед ней стоял голый по пояс Роджер и протягивал чашку с горячим бульоном. Его серые глаза смеялись. Но все же в них чувствовалось присутствие вины.
— Прости меня, Милли. Но мне, правда, нечего стыдиться!
Миллисент собралась с силами и улыбнулась. Нашел, что сравнивать! Она ведь девушка. Какие мужчины, в сущности, глупые…
— Пойдем со мной, — позвал тихо Роджер.
Миллисент покорно спустилась со спины каменного царя зверей. Ей было все равно, куда и за кем идти. Все, она вновь сломалась, поскольку страшно устала повсюду отслеживать надвигающуюся опасность. А как бы хотелось бездумно опереться на поданную руку помощи, прожить жизнь так, чтобы вера в людей была непоколебимой. Ах, мечты, мечты…
Равнодушно она наблюдала за тем, как Роджер притащил в кухню подушки, как положил в догорающий камин обломки дубовых стропил, выбирая самые сухие из них.
Жар от огня и верблюжий халат сделали свое дело: к ней вернулся румянец, кожа порозовела.
Миллисент стало обидно, что все складывается как-то по-идиотски. Она получила работу, ее никто пальцем не тронул в этом доме, а она… Действительно, с нервами у нее не совсем в порядке. Кричит, сердится. Дважды устраивала истерику из-за блузки! И чего эти чертовы пуговицы стреляют, как ненормальные? Да и разве стоит эта тряпка того, чтобы портить отношения с людьми?
Девушка посмотрела на Роджера, во взгляде ее повис мучительный вопрос: «Почему? Что со мной? Ты можешь мне ответить?»
Роджер пристально следил за пламенем, танцующим в камине, затем вздохнул и тихо проговорил:
— Не знаю, почему ты такая. Расскажи мне все, Миллисент.
— Что вы хотите услышать? — Девушка смотрела в огонь и внезапно удивилась, словно увидела и услышала себя со стороны: она тоже, как Роджер, говорила негромким голосом.
В следующее мгновение ей захотелось признаться этому человеку, что таких спокойных минут у нее в жизни было совсем мало. Разве только давным-давно, в детстве. Какой тогда безмятежной и легкой казалась жизнь, все люди вокруг были дружелюбны и по-настоящему добры. Родители любили ее, баловали. Отец дарил игрушки, шутил и играл с маленькой Милли. Будущее чудилось интересным, светлым, прекрасным — утренняя заря, а не будущее…
Незаметно для себя она рассказала о своем детстве, о печальной истории второго маминого замужества, об отчиме и Джордже…
За высокими распахнутыми окнами полыхал закат, кухня наполнилась ароматом луговых трав, полыни, легким запахом дыма. Громко потрескивали в огне дубовые обломки.
— Хочу услышать, как ты оказалась в Волчьем логу, что привело тебя в дом Хоггвардса, что ты делала там, ну, и все такое прочее.
Миллисент усмехнулась.
— Роджер, вы спрашиваете как заправский детектив. А, может быть, вы и судья? Осудите меня за мои преступления?
— У тебя короткая память, Миллисент, — терпеливо возразил он. — Ты должна помнить, я — финансист. И, уверяю тебя, вполне способен понять и принять все жизненные варианты. Так что, смело рассказывай о своих похождениях!
— Не было никаких похождений, просто я узнала адрес господина Хоггвардса из газеты… Я тогда переживала трудный период в жизни, и искала любую работу, а еще лучше такую, за которою хорошо платят. Моя мама как раз вышла третий раз замуж. За Франклина Баума.
Они поехали путешествовать, а меня оставили дома одну.
— Узнала адрес, и что? Ты была знакома с этим человеком прежде, или хотя бы разговаривала с ним по телефону? Рассказывай, Миллисент! — В голосе Роджера звучало непонятное нетерпение, как будто он заранее знал ответы на свои вопросы.
— Приехала по его вызову к нему на работу… Господин Хоггвардс даже встретил меня на автовокзале. С гвоздиками. Меня это приятно удивило.
— Ты работала прислугой?
— И прислугой тоже, да еще без оплаты. И главным менеджером заодно. С утра до вечера управляла его домовладением, всем хозяйством! У него огромный дом и полно земли вокруг, которую в основном арендуют фермеры.
— Милли, девочка, ты была мажордомихой? Вот это да! Как же тебя угораздило?
— Домоправительницей, а не мажордомихой! Не говорите, пожалуйста, вульгарно! — рассердилась Миллисент. — Мне нужна была практика, так как я учусь на курсах по подготовке менеджеров коммунального хозяйства, а еще деньги. Это так понятно…
Мужчина внимательно посмотрел в глаза девушке и пытливо поинтересовался:
— А зачем тебе потребовались деньги?
Та от души рассмеялась.
— Денежки всем необходимы! Ну прежде всего хотела сделать матери достойный подарок! Какая она у меня молодец. Представляете, не сдается, все время пытается наладить свою личную жизнь. Упорно выходит замуж!
— И в этот раз вышла замуж за?
— За хорошего человека! Я же говорила, за Франклина Баума! Он нотариус. Да его все знают в нашем городе, — вновь рассердилась Миллисент. — Читайте газеты и будете знать про моего нового отчима!
Роджер улыбнулся.
— Конечно, я слышал о Франклине Бауме.
— Ну что вы меня тогда все о глупостях спрашиваете, о деньгах, о мамином женихе! Лучше я вам о господине Хоггвардсе расскажу. Во-первых, он мне совершенно ничего не заплатил, во-вторых, я сделала из его помойки приличное жилье, все соседи на это обратили внимание, в-третьих, он в благодарность за все мои услуги решил использовать меня в своих сексуальных оргиях! Я у него ничего не украла, выполняла все условия контракта, дом не сожгла… — Миллисент перевела дыхание, и закончила:
— Хотите — верьте, хотите — проверяйте!
— Минуточку! Он хотел использовать тебя в сексуальных оргиях? Но каким образом? — Серые глаза улыбались, но обидного в этом для себя девушка пока ничего не видела. — Это Реджинальд порвал на тебе платье?
— Кишка у него тонка! Это я сама, честное слово! Зачем придумывать то, что не было. Конечно, состояние у меня было ужасное, вот и зацепилась случайно за гвоздик, когда убегала.