Миллисент рассердилась на себя. Почему да почему! Что случилось, то и случилось, сама виновата. Получается, незнакомец ее отшлепал! Так ей и надо, можно было и посильнее задать трепку!
Мысли девушки вновь потекли в привычном русле.
Сколько стараний она приложила, сколько затратила труда, чтобы привести в порядок кухню в запущенном особняке Волчьего лога! Добела отдраила замызганный кафель, до блеска отчистила стены. Отмыла потолок и стены…
Реджинальд никогда не заглядывал в холодильник, не интересовался исправностью кухонных приборов, да и любых других тоже. Однажды Миллисент ударило электрическим током, когда сломалась стиральная машина. Претензии после этого случая к работодателю были вполне справедливые, любая девушка на ее месте поступила бы также. Она сказала: «Господин Хоггвардс, меня могло бы убить. Вам следует знать, в каком состоянии находится ваша домашняя техника».
И что? Реджинальд лишь глумливо рассмеялся над ее робким замечанием, посоветовал обратиться в сервисную службу, ехидно заверил, что из города обязательно пришлют молодого и красивого механика, который наверняка удовлетворит все запросы капризной и девственной домоправительницы.
На столе Хоггвардс держал много разных книг, а с некоторого времени Миллисент стала замечать среди томов и журналы, специально издаваемые для мужчин. Работодатель стал требовать, чтобы она наводила тщательный порядок на его рабочем месте. Но тут она воспротивилась. Тебе надо, ты и наводи, в жизни не прикоснусь к этой гадости! — с омерзением подумала Милли и лишь слегка смахнула тряпкой пыль с груды всей этой ерунды.
Увы, в договоре о найме на работу был пункт, согласно которому Миллисент обязана была следить за порядком и в кабинете тоже. Девушка с отвращением подумала, что ей пришлось все же прикасаться к этим журналам. Но она никогда их не листала и не читала.
В ушах мисс Рич словно наяву прозвучал гнусавый голос Реджинальда Хоггвардса: «Чем же вы занимаетесь в своей спальне, когда закрываетесь от меня на замок, моя милая?»
Милая! Девушка ударила кулаком по подушке и вслух произнесла:
— Мерзавец! Презираю!
Она сейчас ненавидела всех мужчин сразу. Ненавидела их привычки, манеры, одежду, страсть к дурацкому спорту, коньячные запахи дезодорантов, формы мужских причесок, галстуки, моды, ненавидела мужские голоса, имена, — буквально все! И безумно жалела свою бедную маму, которой пришлось в начале весны выйти замуж за нотариуса Франклина Баума.
Зачем?! Разве ей было плохо вдвоем с дочерью? Решила, видите ли, что Баум — добрый и порядочный человек. Неизвестно еще, как он себя проявит в дальнейшем. Он мужчина, а значит — непредсказуем. Реджинальд Хоггвардс тоже сначала показался Милли истинным джентльменом… Франклин бреется ужасной бритвой, курит вонючие сигареты, пьет горькое пиво, орет, когда вратарь команды шахтеров пропускает мяч в свои ворота. Ну чем он лучше других — эгоистичных, зацикленных на собственных удовольствиях представителях мужского племени?
В памяти Миллисент Рич вновь проявились до мельчайших подробностей сцены минувшего вечера. Реджинальд напился после прихода двух музыкальных редакторов — на этот раз они приехали вместе, брюнетка с блондинкой. В домашней студии сразу загремела музыка, раздался смех хозяина.
Потом они все вместе спустились вниз, и Роланд попросил ее съездить в город за пивом, хотя пива был полный холодильник.
— Какую власть имеет Роли над девичьими сердцами! — сказала громко брюнетка. — Посылать на ночь глядя юную наложницу за пивом, как это жестоко!
— Господин режиссер водит нас за нос, Роза! Какая наложница! — откликнулась блондинка. — Мне кажется, в этом доме власть Роли не безгранична, он не в состоянии разрушить неприступный Карфаген!
Миллисент ничего не поняла в этом разговоре. Что за наложница, какой Карфаген?
Рассерженный насмешливым тоном женщин Реджинальд прорычал, дыша в самое ухо девушки:
— Тогда не задерживайся, нам тебя сегодня очень будет не хватать, наш невинный цветочек!
— Деньги! — потребовала Миллисент. — В прошлый раз я покупала пиво на свои!
— Ах, как мы любим деньги! — гримасничая, пропел Реджинальд Хоггвардс, порылся в карманах и вытащил горсть мятых пятифунтовых бумажек. — И не забудь, я предпочитаю имбирное светлое, а коллеги, коллеги любят имбирное темное!
Миллисент повезло, до городка ее подбросил Кристофер Джонс, почтальон, на своем стареньком «остине». Обратно девушка добралась на последнем муниципальном автобусе.
Денег хватило и на пиво, и на автобусный билет, зато как всегда не хватило, чтобы позвонить матери.
Вернувшись, девушка оставила пиво в кухне, поднялась в свою комнату, переоделась, и принялась перечитывать школьный учебник истории, главу о развитии национальных традиций. На курсах менеджеров частенько задавали вопросы по исторической тематике, поэтому неплохо было бы освежить в памяти школьные знания.
За окном завывал ветер, вот-вот был готов разразиться ливень. Впереди был долгий субботний вечер, по условиям контракта целиком принадлежавший Миллисент. Конечно, можно было пораньше лечь спать или просто поваляться, не думая ни о чем, но перспектива остаться к концу лета без денег, без диплома курсов пугала девушку. И чтобы не предаваться мучительным сомнениям, надо было чем-то занять себя.
Надо же, как просто попалась она на крючок к Реджинальду Хоггвардсу! Как плохо без денег. Интересно, когда вернется его жена, она выпишет чек или выдаст наличными?
Миллисент на мгновение отложила учебник. Нечего унывать, скоро у нее будут деньги, много денег… Она купит подарки матери и ее новому мужу, Франклину Бауму. Только бы мама была счастлива, лишь бы не повторилась история с бывшим отчимом Миллисент!
Неожиданно в дверь раздался осторожный стук, кто-то подергал ручку. Странно, Реджинальд всегда соблюдал условия контракта и никогда не беспокоил ее по субботам, когда дневные дела все были выполнены. Кто бы это мог быть?
— Миллисент, крошка, можно тебя на минутку? Это я, Роза! — раздался высокий голос, принадлежавший брюнетке-редактору.
Милли вскочила с кровати, запахнула на груди легкое тонкое платье, когда-то подаренное матерью, и подошла к двери.
Зачем она могла понадобиться? Может быть, у нее хотят спросить мнение по поводу гала-концерта, который транслировался по второму каналу национального телевидения? А что, концерт получился очень славный, без грубых песен с примитивными текстами. Там даже выступала сама Диана Форрествуд. Какая она душка! Ни за что не угадаешь, сколько лет певице…
Миллисент открыла дверь, выглянула в коридор и увидела Розу. Глаза брюнетки сверкали, на ее плечах был длинный темно-зеленый шелковый халат, тонкие нервные пальцы левой руки сжимали длинный мундштук с дымящейся сигаретой. В правой руке женщина цепко удерживала за горлышки четыре бутылки с пивом.
— Детка, помоги мне, я боюсь! В доме, кажется, никого, только ты да я! Проводи меня в ателье, там, на лестнице, совершенно темно!
— А где господин Хоггвардс? — спросила Милли, цепляя на ноги босоножки. — Разве он уехал?
— Роли отправился провожать Айрин! У нее неприятности с аккумулятором, честное слово!
На лестнице, что вела в ателье, действительно, оказалось совершенно темно, хоть глаз выколи. Девушка в который раз мысленно посетовала, что работодателю безразличен собственный дом — сколько раз она обращала его внимание на скверную проводку, на отвратительный электросчетчик, на ужасные выключатели. Пятно света от электрического фонаря в руке Миллисент перебегало со стены на стену.
Создавалось жуткое ощущение, будто стены качаются, и вот-вот готовы упасть.
— Видишь, как страшно у вас в вашем Волчьем логу! — брюнетка, повизгивая от страха, стала подниматься по ступеням. — Иди следом, маленькая Миллисент!
Открытая дверь в ателье выглядела как вход в преисподнюю — так было темно внутри, что луч фонаря даже не достигал стен.