Был ли его род отягощен «вечным проклятием», которое старались скрыть? (Здесь Бом внутренне усмехнулся). Вторая группа фактов была связана с «экспериментами» писателя в области специальной теории относительности. Может Культерманн намеренно хотел осуществить свой эксперимент перед лекцией мужа Ребеки, чтобы поразить его результатами? Это тем более правдоподобно, что в разговоре со своим издателем он заявил:
«эксперименты протекают гладко». Если эксперименты заключались в какой-нибудь трансформации, сопровождающейся выделением энергии в виде проникающего излучения, то это объяснило бы эффект «ложного пожара» в жилище покойного. Но кто в таком случае задушил Культерманна? Муж Ребеки? А может быть кто-то не желающий, чтобы результаты экспериментов были обнародованы? Так или иначе, оставалась еще третья группа фактов, связанная с интересом умершего писателя к языку. Занимался ли Давид им столь активно лишь в силу профессиональной необходимости? Может быть хотя эта гипотеза была совсем уж фантастичной — Культерманн открыл какой-нибудь метод «физического овеществления слова», завершая таким образом поэтические пробы Рембо и символистов? Может быть, он «овеществил», воплотил таким образом кого-то, кто его и убил? Да, но материализация слова не обязательно означает воспроизведение его десигната, отметил Бом. Он поймал себя на том, что вполне серьезно обдумывает совершенно абсурдные гипотезы. То он представлял Культерманна как язычника, поклоняющегося змею-искусителю, то как члена секты, славящей Творца посредством изощренных оргий. Более того, он начал подозревать, что все эти гипотезы ему подсовывает… сам Культерманн. Когда он находился в квартире покойного, то чувствовал чье-то тревожащее присутствие, как будто все жилище было незримо заполнено чьей-то индивидуальностью… Бом так задумался, что не замечал ничего вокруг себя. Лишь внезапный шум и громкие крики вернули его на землю.
Он находился уже у здания местного банка Информации, остекленный фасад которого отражал яркий солнечный свет. Ослепленный Бом не сразу увидел убегающего человека в коричневом свитере, лицо которого закрывала маска. Человек был вооружен. Он поминутно оглядывался и стрелял в преследующих его стражников. Те отвечали ему тем же и походило на то, что преступник будет окружен.
— Будь проклят, сын лисицы! — внезапно выкрикнул беглец в сторону преследователей. — Да обрушатся на тебя двенадцать напастей!
Бегущий за ним полицейский схватился за грудь и упал на колени. И тут же пуля террориста попала ему прямо в голову, разнеся череп на куски.
— Прекратите огонь, не то всех прикончу! — заорал преступник. — Я знаю все ваши тотемы и могу их осквернить!
Преследователи в нерешительности остановились.
Пользуясь этим террорист ранил еще одного и скрылся в переулке, ведущем к телевизионной башне. За ним никто не гнался.
Инспектор, как обычно в таких случаях испытал огромное неудовольствие; ситуация требовала действий. Он этого не выносил, ибо действие требует совершения выбора, он же предпочитал оставаться в сфере чистых возможностей. Бом, однако, вытащил револьвер и тяжело побежал по улочке, параллельной той, в которую скрылся преступник. Инспектор хотел отсечь ему дорогу.
Мостовая шла чуть-чуть в гору, это означала, что он приближается к телебашне. Бом посчитал, что самое время заскочить в какое-нибудь здание и сориентироваться, где сейчас находится беглец.
Тот был недалеко, в каких-нибудь тридцати метрах от инспектора, и дорогу ему преграждал большой грузовик, стоящий поперек улицы. Террорист, видимо, размышлял, как ему преодолеть неожиданное препятствие. Инспектор прицелился и несколько раз выстрели. Пули, хотя и с небольшим отклонением, но прошли мимо. Террорист мгновенно забрался под кузов грузовика и открыл стрельбу оттуда. Окно, у которого только что стоял инспектор, было разнесено вдребезги. Но Бом был уже этажом ниже, лихорадочно разыскивая выход из здания. Не найдя его, он выпрыгнул в окно; у самой головы просвистел пуля.
— Клянусь Юпитером, твой тотем — Змея! — услышал он крик. Террорист был уверен в себе. Он считал, что с помощью имеющейся у него информации, он с легкостью расшифрует тотем Бома. Он даже не старался убежать.
— Ты, никчемная, безмозглая обезьяна! Да сожжет тебя вечный Огонь! огрызнулся Бом, стараясь выиграть время.
Его мысль работала с лихорадочной быстротой.
Судя по акценту, преступник был из южной части города. А расшифрованные до сих пор тотемы тамошних кланов были такие: Жаба, Птица-с-Окровавленным-Крылом, Муха, Звери Пустыни, Ангел-без-Головы, Роза-в-Лихорадке.
Теперь вопрос: к которому из этих кланов принадлежал террорист (допуская, что он из уже расшифрованного клана), и как звучит ключевое слово, способное его обезвредить? Инспектор знал по несколько ключевых слов для каждого из этих тотемов. В конечно счете, как обычно он должен был полагаться на интуицию.
— Ты что-то сказал, Подохший Нетопырь? — донесся до него вопрос преступника.
— Роза! Да поразит тебя Белый Лист Тумана! — отчетливо выкрикнул Бом. Но ответа не получил, ибо над головой раздался свист винтов и шум двигателя полицейского вертолета.
«Ну, этого мне только не доставало!» подумал он раздраженно. «Веди, попробуй, словесный поединок с этим парнем, если он даже не слышит твоих инвектив!»
Инспектор энергичными театральными жестами принялся отгонять пилота прочь. Вертолет покружил над улочкой, после чего пилот дал сигнал «ухожу за помощью» и отлетел в направлении базы.
Бом выглянул из-за металлического контейнера, за которым прятался. Когда пыль осела, он убедился, что под грузовиком никого нет. «Черти бы его побрали!» выругался он про себя. «так и знал, что этим кончится!» Прижимаясь к стене дома он подбежал к грузовику и прополз под кузовом на другую сторону. Когда он хотел уже подняться, услышал несколько выстрелов. Пули вошли в борт грузовика над его головой.
— Что с тобой, Птица?! — крикнул он. — Взял под крылья слишком много пространства? Тебя поглотит Ужасное!
Инспектор не услышал ответа, хотя ждал достаточно долго. «Не заплохело ли ему?» подумал он о террористе. Подождал минуту и попробовал еще раз высунуть голову. Реакции не было. Не разгибаясь, инспектор быстрым броском перебежал к металлической бочке, которую заметил слева от себя. Он больно ударился локтями и левым коленом, но вокруг было тихо. Бом сделал еще одну короткую перебежку, желая укрыться в дверях старого здания на правой стороне улицы. Он не сразу увидел коричневую фигуру, лежащую в мелком углублении вентиляционной шахты. Он вгляделся и понял, что произошло. Подошел к фигуре и медленно, как бы с испугом, снял с ее лица маску. Лицо было обычным, заурядным, только неестественно расширившиеся глаза вглядывались в узкую полоску неба между крышами домов. Бом поднялся и не спеша двинулся к главной улице города, где его ждали люди.
Домой он пришел гораздо позже, чем рассчитывал.
Он устал и не имел ни малейшего желания заниматься работой. «Я даже не закрыл ему глаза», думал он, «если существует какой-нибудь ад, то пусть это будет ему наказанием — всю вечность смотреть в одну точку, не имея возможности даже смежить веки.»