Медленно, держась за всю мебель, попадающую под руку, девушка смогла подключить телефон к зарядному устройству. Пару минут смотрела на то, как на черном экране замелькали «палочки» зарядки, а потом аппарат включился.
12:16, воскресенье – без сознания она провела почти сутки.
Ох, черт. Что могло случится за это время? Мисс Нассл еще не потерла свою студентку? Колетт ведь не говорила ничего о сложившейся ситуации. А самое главное – Билл. Он жив или…?
Колетт запустила руки в волосы. Так, спокойно. Паниковать сейчас нельзя. Алгоритм действия: она приведет себя в порядок, спустится вниз, разберется с Каином и поедет в больницу, узнать, что с братом. Вечером отошлёт материал мисс Нассл. Да, так хорошо.
В сумке она нашла сменную одежду – белую ситцевую рубашку и джинсы. Хорошо, есть во что переодеться. Берет в руку косметичку и подходит к двери. Она точно знает, что ванная должна находится напротив этой комнаты. Голова кружится: девушка опирается на дверь и пару раз глубоко вдыхает. Если так дело пойдет, Каин точно ее не выпустит из дома.
В коридоре никого нет, Колетт быстро прошмыгнула в ванную. Закрыла дверь на замок. Глубоко вдыхает, глядя на знакомое помещение. В последний раз, когда она здесь была, ей было так же плохо. Только тогда проблема была в Каине, а сейчас – в Белиаре.
Наполнять ванну нет смысла, да и не сможет Маллен просидеть в ней хотя бы час. Колетт поворачивает краник горячей воды, прибавляет немного холодной, лишь для того, чтобы вода не стала кипятком. Однако ее температура достаточная, чтобы шел пар, пеленой покрывающий белые кафельные плитки. Струйки приятно хлещут по лицу, вода стекает по телу, обнаруживая внезапные ранки. Их много, незаметные порезы, которые расположены по всему телу. Они неприятно щиплют из-за соприкосновения с водой, но Колетт терпит. Жмурится, но терпит. Многие из этих ран получены в эти чертовы два дня, другие же – следствие ее возвращения домой.
Теплая вода как будто смывает не только усталость, но еще и все сомнения с души, забирая с собой в слив все страхи. Все будет хорошо. Может, и вправду стоит поверить в чудо.
Колетт узнает свой шампунь забытый в папахах и берет его. Провидит руками по волосам, зарываясь в них пальцами, затем переводит их накрест по плечам, после чего выдавливает на них шампунь. Знакомый аромат. Массируя голову, она замечает небольшую выпуклость около виска. Чтож, значит она все же ударилась. Как именно?
Проведя в ванной еще около полчаса, Колетт все-таки вылезает. Насухо вытирается, заматывая волосы – фена тут нет. Не выходя из ванны красит ресницы, брови, одевается. Затягивает все еще влажные волосы в хвост и… храбрится. Провести время в его доме – одно, спустится и встретится с самим Каином – другое. Ей надо будет что-то говорить, как-то оправдываться. Колетт оглядывается: успеет ли она повесится на занавеске?
− Не будь дурой. – тут же одергивает себя девушка. – Все будет хорошо.
Смотрит в зеркало. Потом – выходит из ванны и спускается вниз.
Этот дом словно стоит вне времени. Колетт кажется, будто она и не уходила отсюда – все на том же месте, пыли совершенно нет, половицы не скрипят. Девушка спускается вниз, и не может не посмотреть в гостиную – фотография первой жены Каина занимает свое привычное место. Девушка качает головой, и этот жест не несет в себе ничего, кроме «ну что ж, ладно, мне плевать».
Сам Каин обнаруживается на кухне. Девушка замирает, опираясь на косяк и смотря на спину Каина. Глубоко вдыхая, Колетт говорит так, как хотела – сильно, твердо, уверенно:
− Каин.
Мужчина откладывает нож и оборачивается. Медленно, словно испытывая нервы девушки на прочность. А спустя пару секунд – хотя казалось, прошло много-много часов – голубые глаза сталкиваются взглядом с карими. Колетт продолжает опираться на дверной косяк, который является ее опорой и поддержкой, иначе она просто упадет.
Когда она открывает рот снова, ее голос звучит все так же самоуверенно:
− Здравствуй, Каин. – и с глубоким вздохом. – Рада тебя видеть.
Он тянет время, осматривая ее. Хмурится. Колетт хочется взглянуть на себя его глазами: худая – точнее, сильно похудевшая – девушка, с многочисленными царапинами, шрамом на лбу, который не исчезает уже три месяца, с синяками под глазами. Если у нее еще и глаза, опухшие от многочисленных слез, то картина «мисс ничтожество» готова. И все-таки, Колетт Маллен пытается держаться со всем достоинством, на которое способна.
− Здравствуй, Колетт. – надо же, он соизволил ответить. – Садись, тебе надо поесть. Ты выглядишь сильно похудевшей.
За четыре месяца скинула почти десять килограмм. Девушка внезапно осознает, что не может вспомнить, когда ела нормально. Хотя нет, может – в гостинице, утром пятницы. Правда, ее потом вырвало из-за количества еды – желудок уже отвык. Первый месяц ее держали как взаправдашнюю мученицу на воде и черном хлебе. Резкий переход был бы вреден – два месяца на фруктах и овощах, последний был с добавлением мяса в рацион. Эти два дня, кроме пустого завтрака, она существовала на латте и диетической коле – держалась на кофеине, а в этом нет ничего хорошего.
И все же девушка не смогла вернуть утерянные килограммы, а перестать выглядеть как обтянутая кожей скелет ей очень уж сильно хотелось. Пока не получалось.
Каин наблюдает за ней, поэтому ей приходится отлипнуть от косяка и двинутся к столу. Мужчина отворачивается на секунду, и она тут же находит новую точку опоры – стул. Тем временем демон вновь возвращается взглядом к Колетт, и она неуклюже садится на стул. Голова болит.
− Когда я ударилась головой? – спрашивает она, решая задавать вопросы по одному и ненавязчиво. Перед ней суповая тарелка, салфетки, ложка, маленькая корзинка с булочками, серебряная солонка и перечница с дырочками.
− Ты не ударялась. – спокойно сообщает демон, присаживаясь напротив нее. – Из-за алкоголя, нервов и холодного дождя у тебя разболелась голова. Соедини это с недоеданием и стрессом.
− Но голова перебинтована.
− Наложил компресс, пока ты была без сознание. – Каин именно спокоен, Колетт старается казаться равнодушной. Хотя, вряд ли она сможет провести Рыцаря Ада, даже если психолог ей не верит. – А теперь ешь.
Колетт хочется банку пива, которая находится в руках Каина. В холодильнике должно быть еще несколько. А если в доме еще есть и кофе, то тогда… Она уже порывается встать, когда холодный голос приказывает ей:
− Даже не думай. – Колетт переводит взгляд на Каина. Надо же: встретится с ним взглядом на самом деле проще, чем она себе нафантазировала. – Сядь и ешь уже, наконец.
Отвечать ему не имеет смысл, да и нечего. Кроме того, она ему как-никак обязана: он позаботился о ней, проявляет беспокойство и пытается накормить. Все это совсем не то, чего она ожидала.
В животе урчит. Колетт понимает, что умирает с голоду, но не уверенна, что ее желудок этого вынесет. Что ж, в конце концов это всего лишь куриный бульон и пара булочек. Она кивает, словно говоря спасибо. Бульон восхитительно пахнет, и спиральки пара соблазнительно поднимаются с его поверхности. Колетт пробует, и суп не обманывает ее обещаний. Аппетит просто волчий. Прерывается лишь для того, чтобы вытереть рот льняной салфеткой.
Каин смотрит не отрываясь. Есть очень тяжело, но сейчас чувство голода затмевает другое. Колетт, опустошив половину тарелки, спрашивает то, что ее интересовало с самого начала: