– Как он?
– Небольшие сдвиги в положительную сторону. – спокойно произносит Колетт, хотя распирающее ее счастье нельзя пропустить. Она словно светилась изнутри. – Надеюсь, ему скоро станет лучше.
Каин кивает.
− Уверен, что так и будет.
Колетт смотрит на него какие-то три минуты, а потом отворачивается. С облегчением прикрывает глаза и, как думает демон, погружается в легкую дремоту.
Каин вспоминает Авеля. Младшего брата, которого ему пришлось спасти убийством. Толкование их истории всегда вызывали у Каина двоякие чувства: гнев и боль. Еще обиду, возможно. Его брат, после того как его жертву принял Господь возгордился, смотрел на родителей и брата с презрением. Вы не ровня мне, читалось в его некогда светлых глазах, но уже поддернутых дымкой мрака. И в одну ночь, когда вновь Авель разговор с Богом, Каину явилась истина. Не Бог, Дьявол говорил с его братом. Он травил душу второго сына Адама и Евы, превращая его в гордеца, неверного сына, желая, чтобы он сам извратился подобно ему. Мог ли позволить старший брат такое? Нет, конечно, нет. И когда Люцифер предложил ему обмен, Каин не думал не секунду.
Так же, как и девушка, готовая продать за брата единственное, что считала ценным – душу. Колетт не могла жить в одиночестве, Каин понял это быстро, стоило ему глубже проникнуть в самую ее суть. Уверенная в том, что Каину она не нужна, с погибшей семьей, и умирающим братом, она ломалась с хрустом. Мучительно, словно кости внутри у нее трещали, а осколки ранили изнутри. Ей некому было помочь. Там на перекрестке, Каин впервые посмотрел ей в глаза. Не нужен ей был целый свет. Колетт Маллен как никогда остро нужно было чье-то присутствие и поддержка.
Но она нужна была Каину. Это можно было назвать эгоизмом, но чтобы там не было, как бы Колетт не рвалась, демон не мог позволить ей навредить самой себе. Не мог потерять еще одного любимого человека. Когда Каин нашел её – точнее, она не смогла найти дорогу в город, и сама нашлась ему – он наполнил полотно своей жизни светом. Её смех отгонял от Рыцаря мрачные думы. Её улыбка заставляла забыть о тяжелом бремени, присутствующего с Каином веками. Она стала ярким солнечным лучиком: всегда озорная, весёлая, задорно смеющаяся и дарящая тепло. Колетт была нужна ему. Как и сейчас.
Колетт не спала, поэтому, когда они подъехали к дому, тут же отстегнула ремень. Она была немного сонной, но не решалась заснуть. Ей часто снились кошмары, в основном потому что она не соглашалась часто принимать таблетки, прописанные миссис Доратее. Не хотелось, но если она и засыпала без них, то вскоре вскакивала от криков. Собственных криков. Билл первое время – очень долго – прибегал из соседней комнаты чтобы разбудить ее или защитить, но вскоре перестал этого делать, зная, что его сестру не душит маньяк. Белиару пришлось научится не вскакивать от криков Колетт.
Зайдя в дом, девушка первым делом направилась на кухню. Ей надо было «отвлечься», приготовить что-то, болтая с Доратее. Что она и поспешила объяснить Каину. Мужчина смотрел на нее взглядом, словно предлагая высказаться ему, но в итоге ничего не сказал и лишь молча кивнул.
Миссис Доратея была шокирован, когда ее пациентка все рассказала. Про Билла, про Каина, про свое состояние. Колетт приходилось говорить в полголоса, постоянно прислушиваясь, но искренни надеясь, что Каин не станет подслушивать. В гостиной работал телевизор.
− Значит не произошло того, что ты так боялась? – быстро справившись с собой, спросила Доратея. Колетт запекала картошку, надеясь, что сможет съесть хоть кусочек. – Отвечай «да» или «нет». Ты боишься сейчас Каина?
− Нет.
Колетт улыбнулась, когда поняла, что это действительно так. Эта улыбка… такой она улыбалась когда-то давно, когда разговорила с братом по телефону. Тогда она рассказывала Биллу о том, как счастлива, смеялась над его комментариями и от них же краснела. Кажется, это было так давно, хотя минуло всего лишь четыре месяца. Сколько всего произошло, и несмотря на это, Колетт Маллен чувствовал себя счастливой.
− Ты собираешься с ним поговорить, объяснится?
− Да.
− Боишься этого разговора?
− Нет.
− Хочешь остаться там?
Девушка нахмурилась и замерла по середине кухни с противнем в руках. Хотела ли она…? Если бы без всего этого, без тяжелого состояния брата? Представив, что она свободна в своих передвижениях, а не находится здесь в своеобразном плену. Хотя нет, это не плен. Скорее, вынужденные меры. Колетт, даже в самые тяжелые времен, не была дурой. Она понимала, что Каин прав, и такими действиями она загонит себя в могилу без помощи демонов. Он хочет ей помочь, Колетт готова принять эту помощь, но обязательное условие – ее пребывание здесь. Так что же это? Плен, обстоятельства или ее подсознательная тяга к этому месту?
Тяга к Каину.
− Знаете, миссис Доратея. – Колетт тихо рассмеялась. – Вовремя первого наша сеанса, вы сказали, что даже самая долгая ночь закончится, сменившись днем. Мне кажется, вот-вот забрезжит рассвет.
− Ох, Колетт. – ахнула Доратея. Она не могла, хоть и очень хотела, понять, что дело было не в издевательствах над девушкой, не в тяжелом детстве. Дело было в любви. Счастье и состояние Колетт зависело не от постоянных звонков психологу, а в том человеке, рядом с которым она находилась. Оставалось это понять самой Колетт.
Девушка улыбнулась.
− Я могу вам позвонить немного отойдя расписания?
− Я думала, не слышу от тебя эти слова. – рассмеялась женщина на том конце провода. Они попрощались, Колетт перевела деньги за сеанс. Внезапно она осознала, что может быть счастливой. Да, ее брат в больнице, но разве не сегодня ей сказали, что ему стало немного, но все же лучше? Так, шаг за шагом, Белиар выберется из это пропасти. И когда он это сделает, сестра должна быть рядом с ним. И, как Каин и говорил, она должна быть здоровой и сильной.
16:34
За окном, несмотря на ранее время, не было видно солнца. Капли дождя колотили по стеклам, грозясь вот-вот выбить окна и разнести дом. Или – подхватить его, как в сказке, и унести в далекий Изумрудной город. Ничего из сказанного быть конечно не могло. Дождь барабанил по стеклам, снаружи гулял ветер. Если это была не буря, то точно ливень. Колетт, сидящая на кухне напротив Каина, посмотрела на того с хитрым прищуром:
− Надеюсь, в этот раз это не твоих рук дела?
− Нет. – ответил мужчина. – Тут я не причем. В этот раз мне нет смысла тебя удерживать с помощью природных катаклизмов.
Колетт безрадостно хмыкнула. Да, она помнила ту бурю. Она тогда боялась Каина и всего, что происходило с ней рядом с ним. Он был резок по началу, начиная с того момента, как она спросила у него дорогу и в последней раз – когда пытался уговорить ее переночевать у него. Тогда ей была не понятна такое резко-негативное отношение к ее персоне, но со временем она узнала. Узнала. Когда холодные пальцы коснулись ее лба и показали ей все. Без утайки, в открытую перед ней, еще неподготовленной предстала вся жизнь
Рыцаря Ада.
Разве могла быть другая реакция?
Она упала в обморок.
Это не могла быть шуткой или еще чем-то. В Каине всегда чувствовалась эта сила, мощь, власть. Колетт она не пугала, по крайней мере, пока она не узнала ее природу. Потом… Ох, Колетт помнила эти двое суток смутно. Она очнулась быстро, приведённой в сознания Каином. Она не пыталась кричать, вырваться, проявлять хоть каике-то отрицательные или даже положительные эмоции. Они лишь долго смотрели друг на друга. Потом Колетт попросила дать ей два дня и закрылась в комнате; Рыцарь Ада возразить не смог и не пытался.
О чем она тогда думала? О том, что так или иначе, она уже любила этого мужчину. Он был демоном, являлся существом за гранью ее понимания. Не просто демоном – опаснейшим из всех. Монстр, убийца, безбожник – как еще его можно было назвать? Братоубийца. Но все же, это был первый ребенок Адама и Евы. Значит, в нем было что-то человеческое? Ведь стоит лишь посмотреть на то, где и как он живет. Проживает жизнь обычного человека вечность. И он любит ее, или привязался к ней, или просто… просто что?