Затем маленькой принцессе понадобилось красное платье.
Они отправились в другой магазин и нашли красное, как мак, платье. В машине все засверкало, когда девочка уселась на сиденье. Маркус повернул руль, светлый город поплыл за окнами, дома, казалось, дружелюбно кивали им.
Поскольку королевские отпрыски всегда были отважными охотниками на тигров, изображение хищника с оскаленными зубами должно было украшать их охотничьи штаны. В действительности удалось найти лишь обыкновенные синие джинсы. Но Орви в таких живых красках описала полосатого тигра, что мальчишка поверил ей и незаметно похлопал себя по карману, словно хотел утихомирить рычащего хищника.
Затем красная карета примчала их в волшебный ледяной дворец. В теплом зале принцесса и охотник на тигров стали наперегонки уплетать мороженое.
Потом, держась за руки, они отправились к фонтанам и лебедям. Орви рассказала, как однажды, в лунную ночь, она видела танец лебедей. С тех пор птицы не дают ей покоя, она без конца просыпается и жалеет, что у нее нет крыльев.
Прекрасная тайна лунных ночей заворожила и детей.
Тоска по крыльям забылась, когда они оказались на берегу моря и, перекликаясь, принялись носиться вдоль кромки воды. Потом все вместе пили шипучку. Рядом, как настоящий океан, рокотало море.
Маркус помалкивал. Орви продолжала рассказывать сказку. Увлекшись, она вдруг услышала тихое позвякивание — Маркус на кончике пальца крутил ключи от машины.
Терпение Маркуса истощилось, он хотел ехать дальше. Нетерпение мужа было единственным, что порой портило Орви этот прекрасный день.
Под вечер дети были доставлены к дверям их дома. Когда красная карета стала удаляться, дети положили пакеты с игрушками на пыльный тротуар и стали махать вслед машине.
Возвратившись в квартиру Паулы, Орви все еще светилась от радости. Бросившись на кровать, она принялась напевать.
Маркус мрачно сидел за столом и курил сигарету за сигаретой.
Когда постучали, Орви вскочила. Ей показалось, что радости сегодняшнего дня еще не кончились. В ней все время жило какое-то смутное ожидание — нет человека, который не любил бы приятных сюрпризов. Вдруг за дверью стоит корзинка с земляникой и ручку двери украшает венок из одуванчиков!
На коврике лежал большой узел, небрежно перевязанный лохматой веревкой. Орви не сразу поняла, что это. Лишь спустя мгновение она узнала помятые коробки из-под игрушек, меж них виднелось красное, как мак, платье и тигровые штаны без тигра. Орви хотела отступить в комнату, однако не сдвинулась с места. Вечернее солнце падало на скульптуру, и Орви увидела на ней толстый слой пыли, на котором кто-то провел пальцем полоску. Мужчина где-то за стеной что-то зло и настойчиво говорил. Слабый женский голос возражал ему. От солнечного света стало резать глаза, и Орви повернулась к окну спиной. Возле лестницы, в полумраке, стоял сын Сулли.
Орви нерешительно шагнула в сторону ребенка, от волнения ее трясло, хоть хватайся за стенку.
Глаза у мальчишки были заплаканы, он в упор смотрел на Орви.
Орви ощупью приблизилась к нему. Ребенок попятился с лестницы вниз. Орви хотела крикнуть ему, чтобы спускался осторожнее, так нетрудно и упасть, но предостерегающие слова как-то не вязались со сказкой.
Орви осталась стоять на верхней площадке, мальчишка благополучно спустился. Бывший храбрый охотник на тигров еще раз, прищурив глаза, посмотрел на эту дурную женщину, которая смутила его покой. Затем он исчез за рассохшейся входной дверью.
Маркус, который до сих пор сидел опустив руки на баранку и молча слушал Орви, вдруг заерзал. Нервно пошарив в карманах, он завел мотор. Мотор фыркнул и закашлялся, машина подрагивала — а ведь было время, когда автомобиль Маркуса работал как часы.
Маркус нашел под сиденьем тряпку, нажал на ручку дверцы и вышел. От сырого воздуха, ворвавшегося в машину, Орви знобило. Маркус протер стекла машины, и городская площадь, опоясанная голыми деревьями, постепенно начала проступать, словно переводная картинка. Маркус, протянув руку в машину, включил фары, затем обошел вокруг БМВ, чтобы проверить их. Орви приподнялась — ей хотелось видеть лицо Маркуса. Он стоял, наклонившись к свету, будто грелся у очага.
На площади по-прежнему сновали люди. Они появлялись и исчезали, у всех были какие-то дела, или им просто казалось, что у них дела. По воскресеньям людей угнетает обязанность отдыха, но мало кто умеет по-настоящему расслабиться.
Компания обитателей общежития, часто проводившая свой досуг в ресторане, шла туда каждый раз с твердой уверенностью, что перемена обстановки, легкая болтовня, музыка и пестрая толпа людей прогонят усталость и дадут необходимый заряд на следующую рабочую неделю. В действительности же на следующий день с трудом удавалось заставить себя поднять с постели налитое усталостью тело.