Вторая женщина. Его стук в дверь.
Первая женщина. Кто-то подражает ему.
Вторая женщина. Вот это любовь! Как ты изголодалась! Даже думать не смеешь о нем, даже вообразить себе его не решаешься. Все эти годы ты не осмеливалась даже на ожидание, запрещала себе надеяться. И сейчас любые доказательства его возвращения вызывают у тебя подозрения.
Стук в дверь.
Первая женщина. Не уходи.
Вторая женщина. Почему?
Первая женщина. Тут что-то не так.
Вторая женщина. Что именно?
Первая женщина. Или это не он, или он не такой, каким был прежде.
Вторая женщина. Это его дом.
Первая женщина. Здесь был его дом, и я была его женщиной.
Вторая женщина. Ты так сильно любишь его, что страшишься малейшей перемены. Вы оба изменились, как две лодки в одном потоке, которые плывут параллельно друг другу. (Идет открыть дверь.)
Первая женщина. Я знаю: ты будешь убеждать меня, что это он. Но это не он. Твои слова означают лишь, что тот, кто сейчас войдет сюда, похож на него.
Вторая женщина. Это была долгая война. Пойди и встреть его.
Уходит. Первая женщина закрывает лицо вуалью. Вторая женщина возвращается.
Думаю все же, что это он.
Входит Мужчина с тяжелым мешком. Опускает его на пол.
Мужчина. Была долгая война, поэтому и мешок тяжелый.
Вторая женщина. Ты многих убил?
Мужчина (смотря на нее). Убивал, конечно, убивал. Одни были смелые, другие — безрассудные, а порой они убегали. Заранее не угадаешь, поэтому иногда мы наступали, ожидая, что они убегут, а они нападали на нас. Но бывало и наоборот: со страхом ожидаем их атаки, а они вдруг сами исчезнут в темноте, рыдая от испуга. И все это, похоже, без какой бы то ни было причины. Но всё же… независимо от того сражались они или бежали от нас, мы догоняли их и рубили им головы. Вот тут, в мешке, — головы героев и трусов. Какие кому принадлежали, сейчас уже не различить. А теперь дайте мне стул, если мне позволительно сесть в своем собственном доме.
Вторая женщина (заглядывая в мешок). И правда, там головы.
Мужчина. А ты думала, что я шучу, и там кочаны капусты?
Вторая женщина выходит.
Ты не поднимаешь вуаль. И правильно делаешь. Держишься от меня на расстоянии. Тоже правильно. Я так долго ждал этого, что еще несколько часов не сделают погоды.
Вторая женщина возвращается со стулом. Он садится.
Вот я и дома. Запах еды на плите… Значит, всё в порядке.
Первая женщина. А что их женщины?
Мужчина. Разумеется, мы их насиловали, а некоторых убивали, но не часто. Кожа у них до странности белая. Что до их деревень, то они долго нас не забудут. Ладно, я что-то разболтался. Есть что рассказать, вот и хочется похвастаться. Скажи, если я тебя утомляю или если говорю слишком громко. И скажи ей, чтобы она ушла. Умираю, как хочу поговорить с тобой наедине.
Вторая женщина встает.
Первая женщина. Не уходи…
Мужчина. Она говорит «Не уходи». (С улыбкой.) А ты по-прежнему жестока.
Первая женщина. Что с ним стало?
Мужчина. С кем?
Первая женщина. И я умираю… хочу заняться любовью с тобой, но сначала скажи, что стало с ним?
Мужчина (обращаясь ко Второй женщине). Здесь не было других мужчин?
Вторая женщина. Ни одного. Да кто здесь вообще мог быть?
Мужчина. Войска проходили. Я видел следы колес.
Вторая женщина. Да, кое-кто проходил.
Мужчина. Офицеры в пыльных мундирах с красными эполетами, мужественные воины в порванных сапогах.
Вторая женщина. Она пряталась.
Мужчина. Женщина должна прятаться.
Вторая женщина. Даже от наших союзников.
Мужчина. Правильно делала, что пряталась, а теперь умирает, как хочет мужчину.
Первая женщина. Да, умираю, и скоро докажу тебе, насколько сильно. Что стало с моим мужем?
Мужчина. Я твой муж, и, если ты поднимешь вуаль, я поверю, что ты моя жена, хотя готов поиметь тебя, что в вуали, что без, прямо тут, на полу.
Первая женщина. Чем больше ты говоришь, тем больше я тебя хочу, но мне все еще хочется задать тебе вопрос…
Мужчина. Что за вопрос?