Еще маленький по масштабам происходящего пример. На Челябинском электрометаллургическом комбинате затратили шесть миллионов рублей и во втором плавильном цехе установили неплохие фильтры, которые улавливают тонкодисперсную пыль, по десять-двенадцать тонн в сутки. Из нее можно получать хороший цемент. Но пыль вывозят на свалку, откуда она уже беспрепятственно попадает в воздух.
Я уже не один раз писал о том, что воздух над Челябинском — источник многих бед для горожан. К сожалению, и тут ничего уникального нет: не каждый мало-мальски развитый в промышленном отношении город радует своих жителей чистотой атмосферы. И в этом понять можно многое, кроме одного. Давненько уже родился термин «атмосферные браконьеры». За ним вот что. Государство вкладывает немалые деньги в создание эффективной системы защиты окружающей среды от вредных промышленных выбросов. Но защитные агрегаты зачастую не работают по вине… эксплуатационников: возьмут — и отключат. Я уверен, что это явление не только челябинское. Вот из башкирского города Стерлитамака жалуются: «У нас загазованность воздуха непостоянна. Например, когда приезжают ответственные комиссии, промышленных выбросов в атмосферу, как правило, не бывает. Значит, можно этого добиться. Но комиссии уезжают, и нам снова приходится закрывать в квартирах все форточки».
Спрашивается: почему нет ответственности за этакое «атмосферное браконьерство», хотя закон на сей счет есть, и он требует именно ответственности, вплоть до судебного преследования его нарушителей?
Закон об охране атмосферного воздуха, конечно же, действует. Благодаря ему в Челябинске на эти цели ежегодно затрачиваются миллионы рублей. Полнее стали использовать государственные ассигнования на другие природоохранные мероприятия.
И все-таки челябинцами вопрос до конца не решен. В чем же причина? Вредные выбросы в атмосферу не уменьшились, ибо темпы прироста производственных мощностей превышают темпы выполнения природоохранных мероприятий. Руководители ряда министерств, прежде всего, черной и цветной металлургии, химической промышленности и энергетики, проявляют высокую настойчивость и даже красноречие, когда просят у челябинских депутатов разрешение на увеличение производственных мощностей в городе. Но как только ставится вопрос об охране окружающей среды, в ход идет аргумент трудоемкости и дорогой стоимости установок. Но можно ли признать этот аргумент основательным? Вновь хочу напомнить слова нашего выдающегося врача Н. И. Пирогова: «Фунт профилактики стоит пуд лечения».
Одним из главных поставщиков вредных примесей много лет считается Челябинский металлургический комбинат. Затратив более десяти миллионов рублей на утилизацию газовых отходов производства, металлурги пустили в строй несколько электрофильтров за печами первого мартеновского цеха, реконструировали газоочистку конверторов, обеспечили бездымную загрузку в коксохимическом производстве. Но, по данным региональной государственной инспекции газоочистки, каждая четвертая установка на комбинате работает ниже проектной возможности, пропуская вредные газы в атмосферу.
Такое же положение и на электрометаллургическом комбинате: пылеулавливатели ряда печей не выведены на проектную мощность, а некоторые из них вообще бездействуют, хотя построены несколько лет назад. Не на полную мощность работает цех сепарации шлаков. Часть фильтров время от времени отключают, особенно в выходные дни, когда контроль за их использованием снижается. За это руководителей цехов штрафует инспекция газоочистки, подвергает критике местная и центральная печать, а порочная практика продолжается. Почему же?
— Причин много, — отвечали мне специалисты, когда я решил найти ответ на вопрос. — Несовершенны и технология газоочистки, и сами аппараты. Одна морока с ними — горят рукава фильтров, вот их и отключают. Но главное — нет достаточного числа хорошо подготовленных инженеров, техников, рабочих для квалифицированной эксплуатации природоохранных систем и агрегатов. Училища профтехобразования не готовят специалистов газоочистки и пылеулавливания. А лишь Челябинской области их уже сейчас нужно не менее пятнадцати тысяч человек.