И не подумайте, что она вдруг хорошей стала, просто Заенька — это моя фамилия.
— Да, мать… Знатно ты прогремела… — Замираю на месте, и резко разворачиваюсь.
— Ты знаешь, почему меня уволили?
— Пфф… Весь офис знает… Слышал…
— Что слышал?
— Ну как… Приходила мать заказчика твоего. Такой скандал устроила, сказала, что ты вместо ремонта к её сыну в штаны полезла, а он, между прочим, без 5 минут женатый человек. Пригрозила скандалом в СМИ, и шеф тебя попёр, чтоб репутацию не портить. Так, вроде, что-то было еще про крупный ремонт их поместья, но я не расслышала…
— Ты, и не расслышала? — Ухмыляюсь, вместе с тем поражаясь Марилетте. Вот и весь её «мир, дружба, жвачка» Выпытать просто хотела у меня всё. Узнала ненавязчиво, где работаю и вот тебе результат.
И мне бы порадоваться, что Илья здесь не причем, но, как практика показала, он сделал мне куда больнее, чем его мать.
До сих пор перед глазами раздетая Ксения, а в ушах слышу шум воды, доносящийся из душа.
— А ты молодец, Олька… Сразу быка за рога…
— Свет, а можешь мне денег одолжить?
Бывшая коллега сначала недовольно насупилась, а когда я сказала, что на билет домой, с радостью вытащила купюры и протянула мне.
Глава 17
2 месяца спустя
Развешиваю мокрые после уборки тряпки на заборе и возвращаюсь на террасу.
Мама выходит с двумя чашками чая в руках, присаживается рядом на качели и нежно гладит меня по руке.
— Доченька, ну хватит тебе грустить… Не твоё это, вот и всё…
Не моё, знаю… С самого начала знала, а всё равно больно.
— Всё хорошо, мам…
Как бы не так… Вот уже два месяца, как я вернулась домой, с огромной дырой в сердце и разбитыми о грубую столицу надеждами.
Новый год прошел, а воспоминания о нем всё ещё отдавались в душе тоской и разочарованием.
Мама настаивала, что бы мы устроили праздник, но я лишь слабенько нарядила ёлку и под бой курантов загадала одно единственное желание.
Хотелось просто, что бы внутри перестало болеть, и я б, наконец, смогла почувствовать облегчение, отпустив и забыв всё, что случилось, как страшный сон.
Номер я сменила в тот же день, как покинула Москву. Устроилась к нам на завод и приняла то, что чудес действительно не бывает. Зажила обычной жизнью, смирившись, что красивые истории из книг, просто не обо мне.
Шум колёс машины по брусчатке привлек внимание мамы, а я даже головы не подняла. Опять наверно очередные искатели романтики заблудились.
— Оль…? — Тихо позвала мама, чем заставила поднять на нее взгляд. — Кажется это к тебе…
Перевожу глаза в сторону забора и застываю.
Около ворот стоит Илья и неуверенно машет мне рукой.
— Какого черта…? — Прошипела, подскочив на ноги, на что мама успела ухватить меня за руку.
— Выслушай его, а потом линчуй уже…
Подхожу к забору, кутаясь в кардиган, больше, что бы было чем занять дрожащие руки.
— Чего тебе? — Злобно спрашиваю, и даже не смотрю на мужчину.
— Привет…
— Угу…
— Оль… выслушай… её… — Илья отступает, а из машины неуверенно выходит дракониха.
— Увози её!!! Да вы что издеваетесь, что ли??? — Выставляю руку вперед, делая два шага назад.
— Мам! — Строго обращается к женщине.
— Ольга… давай поговорим…
— Не о чем нам с Вами разговаривать. Уезжайте!
— Илья… Пройдите в дом. — Слышу за своей спиной голос мамы, на что мужчина кивает и спокойно идет по тропинке в сторону нашего дома, будто каждый день тут гуляет.
— Чем обязана, МариЕтта Адольфовна? — Нагло смотрю на пыхтящую женщину.
— Паразитка… Горбатого могила исправит…
— Ваша Вас раньше… — Делаю «тонкий» намек на её болезненный возраст.
— Ладно тебе, Оль… Я извиниться хотела…
— Не смею Вам мешать. — Довольно вздергиваю бровь и вижу, насколько женщина себя ломает.
— Извини меня, пожалуйста. — Закрывает глаза и быстро произносит.
- Нет… как-то бесчувственно было…
— Ольга! Не наглей!
— Нуууу… Вы можете попробовать еще раз…
— Послушай… я виновата, я знаю… но терять сына уж точно не хочу из-за своей прихоти.
— Ничего, Ксюшенька Вам этого не позволит.
— Да Бог с ней, с этой пустоголовой куклой. — Устало махнула рукой и поджала губы.
— О, как Вы не ласково о будущей невестке.
— Сплюнь три раза, балбеска. Не приведи Господь.
— Неужто 60-тилетнее зрение прояснилось?
— МНЕ 54, ЗАРАЗА ТЫ ТАКАЯ! — Надувается, словно шар.
— 60…
— 54!!!
— Паспорту виднее…
— Ты… что? Ты что рылась в мох вещах???
Когда я заливаюсь громким смехом, Марилетта понимает, что сдала себя с потрохами.
— Так вот… возвращайся, а?
— Нет, спасибо. — Разворачиваюсь, что бы уйти и довести женщину до припадка.
Подозреваю, что Илья дал ей чёткое указание, поэтому пусть так просто не отделается.
— Ой… ой… — Боковым зрением вижу, как женщина хватается одной рукой за сердце, а второй за машину.
— МариЕтта Адольфовна, слава Богу, что Вы в актрисы не подались. Там и без Вас бездарей хватает.
— Зараза бессердечная. — Выпрямляется и довольно хорошо себя чувствует.
— Чудо, не иначе… -
— Оль… он от всего отказался… понимаешь?
— Нет.
— От семейного дела, от денег, от фирмы, и от нас откажется, если ты не вернешься.
— Ну, тогда сфотографируйте его на память.
— ОЛЬГА! Ну будь ты человеком!!!
— А Вы? Вы им стать не хотите? Что ж Вы над своим златом так трясетесь- то? Неужели по мне не видно, что чихать я хотела на ваши деньги и фирмы вместе взятые?
— Ну прости…
Глубоко вздыхаю и, разворачиваясь, иду в сторону дома.
За спиной слышу печальные вздохи.
— Идёмте в дом, МариЛетта Адольфовна.
За столом вовсю ворковали мама с Ильей, а когда я переступила порог, разговоры стихли и на меня уставились две пары настороженных глаз.
— Что смотрите? Сожрала, и не подавилась. — Фыркнула и отступила в сторону, пропуская дракониху в дом.
Мама тут же принялась знакомиться, а Илья взял меня за руку и вывел обратно на террасу.
Не успела за нами закрыться дверь, как меня тут же дернули на себя и впились в губы жадным поцелуем.
— Скучал по тебе… — Прошептал, утыкаясь своим лбом в мой.
— Как нашел?
— Никак… ничего у меня не вышло с твоими поисками, пока в один прекрасный день на пороге не появилась твоя Алька и не швырнула мне в морду сумки с вещами.
— В смысле?
— Орала, что раз уж я «козел, который виноват в твоем отъезде, то и за пересылку багажа платить мне». Бросила в меня листочком с адресом и ушла в закат.
Ну, Алевтина! Интриганка доморощенная.
— И где вещи?
— Дома… — Приподнимаю бровь, на что Илья меня снова целует.
— Оль… возвращайся, а? Там опять ремонт, кстати…
— Вот пусть Ксюшенька и делает…
— Меня тогда даже дома не было. Это всё мама… — Обреченно вздыхает, осознавая, что родителей не выбирают.- Зато, ты теперь можешь воплотить свою мечту с картинок… Вернись…
— Я её уже воплотила… — Сама припадаю к его губам, а в душе разливается приятное тепло и я, практически, чувствую, как разбитое сердце бьется без тревоги.
В доме царила атмосфера спокойствия и женский смех, когда мы вернулись обратно.
Мама крутилась у стола, выкладывая угощения для гостей, а я прошла к чайнику, и разлила чай по чашкам.
Под укоризненны взгляд родительницы передала чашку маме Ильи, на что она склонилась ко мне и шепотом произнесла:
— Я всё видела, паразитка.
— Вам показалось, это всё возраст…
Женщина довольно покачала головой, открыто улыбнулась и щедро отсёрбнула чай, ласково приправленный мною тремя ложками соли.