Нет ну, конечно, разве, что иногда, по-своему, по женскому разговору, рассказывалось приятельнице, такой же бедной вдове о тоске по мужу и несколько слов уделялось Кузнецу. И падала та самая слеза на подушку, которая становилась последней каплей, особенно не в моготу становилось, когда узнавала, что Кузнец, из-за такой же вдовы, живущей рядом, по долгу не появлялся у конкретно неё, одной одинешенки.
В общем, бывало, когда что-то произошло, после чего женщина требовала у Кузнеца объяснений, но в этом случае на каверзные вопросы о своих чувствах и их отсутствии Кузнец ничего своим женщинам не говорил, со смехом залезая в святые места и закрывая губы нежными и долгими поцелуями. Если же молодая обижалась всерьез, то это было для Кузнеца, сигналом к отступлению, на который он всегда споро реагировал полным прекращением боевых действий и начинал монотонно и подробно рассказывать о своих наиболее способных учениках и быстро исчезал из личного фронта очередной, отчаявшейся его приручить, барышни.
Ну а при встречах, которых в деревне не избежать, и они всегда случались, он ссылался на просто колоссальную занятость с учениками в кузнеце. Попытки молодых женщин прийти и навестить его, наверное, для того, чтобы помочь ему в кузнеце, категорически им приветствовались, но такие попытки обычно были недолгими, так как постоянно дежурившие в кузнице молодые отроки принимали все женские атаки на свои стройные, мускулистые, юношеские тела и, залихватски поглощая принесенное Кузницу очередной бедняжкой угощение, потихоньку снимали с Ратника-Учителя не нужное тому женское внимание.
Вот так Кузнец учил своих подросших пацанов не только Ратному и Кузнечному делу, но и хитростям обхождения с женским полом, и снова ребята боготворили своего учителя, и женщины стали дополнительным поводом их рвения на работу в кузницу.
Многие из учеников готовы были стать приемниками Кузнеца, но он никого, специально, в замену себе не готовил, полагая что, любой из Старших учеников, со временем, сможет его заменить, если к своему исходу повернется его жизнь, сыграв со смертью заключительную партию, в которой выиграть дополнительное время Кузнец уже не сможет.
Сам Кузнец давно был готов к такому финалу и тайно надеялся, что эта решающая партия наступит очень скоро, и он не увидит, в очередной раз, скорбные похороны своих учеников.
Сидя на кровати Кузнец мотнул головой, очередной раз кузнечный горн появился у него в глазах, разлетаясь искрами в сторону.
- Вооооот! Поэтому и нельзяяя, - горько усмехнулся Кузнец и стал одевать свою рабочую рубаху, затем одел штаны, и босиком вышел на улицу.
На улице, Кузнец, сломав ветку с яблони и немного пожевав её, посмотрел на восток. Там, еще невидное целым шаром, из-за леса, сияя лучами вступал на небосклон Четырехликий - Бог, дающий тепло и жизнь. Кузнец повернулся лицом на север и очень медленно и плавно раскачиваясь взад и вперед, со все увеличивающейся шириной своего качания начал ждать Восхода.
Рядом промелькнула тень и сначала один силуэт, потом и еще два, а потом еще и еще появились позади учителя - его ученики присоединились к нему, молча раскачиваясь в такт с Ратником-Учителем, начиная ритуал встречи солнца, которое вдруг заметно обагрило небо над лесом и своими теплыми и яркими лучами коснулось стоящей внизу группы людей.
Кузнец сознанием весь растворился в утреннем воздухе, с улыбкой и чуть прикрытыми глазами ловил солнечные лучи, поочередно то на левую, то на правую половину лица.
Семен, радуясь тому, что стоит и сегодня рядом с учителем, и тот излучает какую-то непонятную, но почти ощутимую энергию и делится ей и, одновременно, своими радостными эмоциями с окружающим миром и с ними его учениками. Он обрадовался тому, что снова встречает вместе со всеми Бога-Солнца прекрасного времени весеннего месяца Травеня - Ярилу. И улыбчивый Ярило очень скоро сменится степенным Даждьбогом.
До сегодняшнего дня, до этого самого момента, который наступил вот прямо сейчас, в этот миг, Семен думал, что Учитель всегда улыбается лику Солнца, потому что не хочет обидеть Четырехликого, да и просто радуется еще одному родившемуся дню, начинающемуся утренним Восходом, но, сейчас, тщательно повторяя за учителем движения Встречи, также, улыбаясь Богу, Семен, вдруг, самым краешком глаза, зацепил пучок солнечного света, выдернув оттуда особенно яркий солнечный лучик, который скользнул в душу Семена и, нагрев все его тело, прошел через него теплой волной разогревая мышцы и кости к ногам, в самые пятки и, отразившись от земли, наполнил Семена её силой.