Не поставить ли у дивана пустую бутылку с надписью «воспользуйся этим»? Вряд ли Янси оценит юмор. Где бы взять горшок?.. Она бы с радостью предложила его постояльцу. Проделай кто-нибудь нечто подобное с ней самой, Бо умерла бы от злости и унижения, но Янси ее чуть не придушил, и она продолжала дуться. Надо вести себя по-взрослому, а так не хочется! С другой стороны, он ведь велел ей швырнуть в него чем-нибудь. Это легко... Боже, точно легко!
Диванные подушки не в счет, поверх них лежал сам Морган, но плюшевые зверюшки Трикси тоже мягкие, к тому же, весьма удобно свалены перед диваном, даже идти никуда не придется. Из большой кучи Бо выбрала мишку и метнула Янси в живот.
– Эй!
Ничего. Даже не дернулся.
Зато Трикси мгновенно подняла голову: новая игра привлекла ее внимание. Она тут же примчалась, нетерпеливо подрагивая каждым мускулом. Чтобы отвлечь собаку – ведь Трикси вполне способна вскочить Янси на живот вслед за медведем, – Бо бросила ей утку. Псина подхватила игрушку.
– Пойдем, солнышко, я тебя покормлю.
От игры Трикси можно было оторвать только едой.
Со скачущей по пятам собакой Бо вернулась на кухню, открыла контейнер и отмерила нужное количество. Трикси обожала, когда в пищу добавляли лакомства, поэтому Бо смешала с сухим кормом немного нарезанной индейки, а потом поставила миску на подставку.
Трикси смерила взглядом миску, затем хозяйку, и стала ждать.
– Опять ты за свое, – вздохнула Изабо.
Всю недолгую жизнь Трикси они воевали из-за еды, Бо такие штучки уже выучила назубок. Она опустилась на пол, взяла кубик корма и предложила собаке. Та отвернулась, словно кусочек не заслуживал внимания, а хозяйка оскорбила ее одним своим предложением. Бо кинула корм обратно, почесала любимицу за ухом, приговаривая, какая Трикси миленькая, каким славным она была щеночком, хотя порой ей нужно задать взбучку за ослиное упрямство. Последнее Бо произнесла все тем же любящим тоном, и Трикси это проглотила.
Бо выбрала новый кубик и предложила опять. На сей раз Трикси обнюхала подношение, будто оно чем-то принципиально отличалось, но отвернулась вновь. Бо снова зашептала все те же ласковые словечки и протянула еду в третий раз. Трикси понюхала, помедлила немного, словно раздумывая, достаточно ли с нее похвал, а затем изящно приняла пищу с руки Изабо. Собака удовлетворенно вильнула хвостом: угощение выдержало проверку. Перестав упрямиться, она опустила голову и принялась ужинать.
От выходки Трикси Бо только закатила глаза. Пока собака занималась кормом, ее хозяйка поспешила к своему пациенту – уж с ним-то было побольше хлопот, чем с животным. Подняв с пола утиную тушку, Бо запустила ее в Янси. Утка приземлилась ему прямо на живот, а он не проснулся.
– Проклятье, – пробормотала Бо и взяла одноногого жирафа.
Три ноги Трикси оторвала, а за оставшуюся хваталась, чтобы трепать жирафа из стороны в сторону, когда его «убивала». Есть Трикси только начала, возиться будет еще долго, надо разбудить Моргана до того, как собака закончит. Бо прицелилась и с силой метнула игрушку. Жираф угодил прямо ему в лицо. Морган проснулся мгновенно, как в тот раз, когда ее душил, с той лишь разницей, что теперь его атаковал покалеченный плюшевый зверек. Янси подскочил, в глазах мелькнула ярость, но тут же со стоном и гримасой боли рухнул обратно, потирая грудь.
Бо в страхе вытаращила глаза, зажала рукой рот, но сразу ее убрала и виновато выпалила:
– Простите, простите!
– Какого черта? – открыв покрасневшие веки, с трудом выдохнул Морган.
Повторился эпизод после удушения. С небольшими вариациями.
– Я хотела вас снова разбудить, – оправдываясь, сказала Бо. – Пыталась звать – не помогло, а вы сами предложили чем-нибудь в вас бросить, – добавила она и поморщилась. – На практике получилось так себе.
С великим трудом, как девяностолетний старик, Морган сел прямо. Медведь и утка свалились на пол. Он посмотрел на них, затем на одноногого жирафа, которого все еще мертвой хваткой сжимал в кулаке. С усилием разжав будто бы смерзшиеся в суставах пальцы, Морган бросил игрушку на пол к остальным. Лицо его ничего не выражало. Бо вдруг вспомнила, как та же самая рука цепко держала ее за горло. Очевидно, жизнь парня полна опасностей, особенно, принимая во внимание его ранение… Внезапно Бо осенила еще одна мысль: все, что ей известно, только верхушка айсберга.
По затылку побежали мурашки. Кажется тот, кого она принимала за собаку, на деле оказался волком.
– Медведь с уткой не сработали, – неловко призналась Изабо, сплетая пальцы. Тревожные выводы она гнала от себя подальше.
Бо ужасно испугалась, раньше она просто не задумывалась, сколько боли может причинить этот человек, особенно, если будет действовать неосознанно.
Морган потер лицо, а потом вздохнул.
– Все нормально. Долго я спал?
– Часа два с половиной.
– Простите, – пробормотал он, – я не собирался столько спать. Кажется, езда отняла больше сил, чем ожидалось.
– Скорее всего, так и есть, ведь вы только недавно выписались из больницы, – невыразительным тоном ответила Бо. Сама-то она считала, что парню стоит проверить голову, раз решился проделать такой путь. Похоже, долгий сон не слишком помог Моргану: его кожа все еще была ужасающего оттенка – то ли серого, то ли мертвенно-белого. – Я вас разбудила, потому что вам необходимо что-нибудь съесть, хотя бы немного, к тому же нельзя допускать обезвоживания. И потом, есть практический вопрос: сможете ли вы подняться в гостевую спальню…
Янси обескураженно задумался, словно раньше не задавался этим вопросом, а потом отрицательно помотал головой.
– Понятно, – продолжила Бо. – Значит, вам придется спать на диване, но я могу кинуть матрас на пол, чтобы вы вытянулись во весь рост. Правда, мне кажется, тогда вам будет сложно вставать и ложиться самостоятельно.
– Я смогу, – пробормотал Морган, – но предпочел бы воздержаться.
– Понятно.
Как ни странно, Бо понимала, что подразумевал Янси. Если надо, он сможет. Возникнет необходимость – и по лестнице поползет, сделает все, что велят обстоятельства, но эта суровая решимость дорого ему обойдется.
– Тогда я покажу, где здесь ванная комната, мне кажется, вам стоит туда наведаться прямо сейчас. А если нет, значит, вы точно обезвожены, и я начну заливать воду прямо вам в глотку.
– Да, – кивнул Янси. – То есть, мне нужна ванная.
– Ну так давайте вас туда доставим. – Бо нахмурилась, размышляя. – Никак не придумаю, где бы раздобыть инвалидное кресло.
– Ну уж нет, – огрызнулся Морган. – Сам пойду. Хватит с меня этих колясок. Единственный способ вернуться в строй – заставить себя.
Бо хотела было поспорить, что это опрометчиво, но прикусила язык. Обычно суровая решимость идет в комплекте с ослиным упрямством. Запретите Янси делать то или это, и он, наверное, убьется в попытках доказать обратное.
Вместо этого она поинтересовалась:
– Вы что, уже настолько выздоровели? Когда в вас стреляли?
– С месяц назад.
Морган вытер испарину, выступившую на лбу после боя с одноногим жирафом, и уселся.
– Я, конечно, мало что знаю о пулевых ранениях, но, кажется, к этому времени вам должно было полегчать.
– Дело не в пуле, а в операции на открытом сердце, – фыркнул Морган.
У Бо захватило дух.
– Это все объясняет. Они распилили вам грудину надвое, верно?
Его рот дернулся в какой-то злой усмешке.
– Можно и так сказать. Кажется, кости еще не до конца срослись. Я схватил пневмонию. Доктора не хотели меня отпускать, но я слишком долго у них провалялся. Мы с Маком решили, что мне пора оттуда убираться.
Произнося это, Морган попытался встать на ноги. Бо подошла ближе, чтобы поддержать, но вышло не с руки. Тогда она передвинулась к концу дивана, чтобы в случае чего подхватить Моргана и помочь выпрямиться.
«Маком» Янси, видимо, звал Акселя, а пневмония в виде послеоперационного осложнения объясняла отчего постоялец такой слабый.