– Я родом из Флориды. Снег это паршиво.
– А я привыкла.
Бо росла в семи разных штатах и, пока не осела в Западной Вирджинии, ни один из них не могла назвать домом.
Время неумолимо тянулось, и Бо становилось все неуютнее. Ей не хотелось, чтоб в ее дом и личную жизнь вторгался чужак. Она смирилась, но без удовольствия. Беседа о погоде вышла короткой и неловкой. Надев пальто, Бо вывела Трикси в последний раз. Гуляли они совсем недолго, а когда вернулись, обнаружили, что постоялец спит. Бо решила, что самое время принести из гостевой спальни пару одеял и подушку. Чтобы разбудить Моргана, она встала на безопасном расстоянии и завопила во все горло. Трикси зашлась безумным лаем, и это его точно разбудило, но отреагировал Морган не так бурно, как в первые два раза.
Они совершили еще один поход в ванную, затем Бо наполнила водой стакан, застелила диван одеялами и положила подушку. Усадив Моргана на постель, Бо сняла с него ботинки и убрала в сторону.
– Спать в штанах будете? – невыразительным тоном спросила она. Ей-то наплевать, снимет он их или нет, пялиться на его тело она не собиралась, но у Янси могли быть свои предпочтения. – Может, вы захватили какую-нибудь пижаму?
– Так посплю, – только и буркнул в ответ Морган.
Немного подумав, Бо взяла сотовый и позвонила на свой домашний номер – держала и то, и другое на случай аварийной ситуации, это было одно из требований старейшин города. Одна трубка находилась на кухне, другая в спальне. Телефон зазвонил, Бо сбросила вызов и протянула мобильник Моргану.
Тот посмотрел на телефон, затем вопросительно уставился на Изабо.
– Если понадоблюсь, – объяснила та, – просто наберите последний номер, у меня в спальне еще один аппарат. У вас же нет своего… – Она вдруг замолчала. – Или есть?
– Одноразовый, в сумке.
Бо пожала плечами.
– Ладно, завтра разберемся. А сегодня оставьте у себя мой.
– А если вам позвонят?
Она открыла было рот, сказать что такое маловероятно, но произнесла другое.
– Точно. Снег же идет, кто знает, что может устроить на трассе какой-нибудь придурок.
– Телефон в застегнутом кармане на левом боку сумки.
Бо достала трубку, точь-в-точь такую же, по которой разговаривала с Акселем, и вбила туда номер, затем пожелала гостю спокойной ночи и сбежала вместе с Трикси в тишину своей комнаты.
Только закрыв за собой дверь спальни, Бо почувствовала облегчение, словно с плеч спал тяжкий груз. До этого она даже не понимала, насколько была напряжена. Они с Трикси всегда жили сами по себе. Так странно под кого-то подстраиваться. Теперь здесь чужой, а значит, нельзя спуститься за первым утренним кофе в нижнем белье, нельзя играть с Трикси в шумные игры типа «спрячь мячик», зато нужно учитывать все потребности гостя, на которые придется тратить личное время, а к этому Бо не привыкла. Нужно закрывать дверь спальни – в собственном-то доме, и вовсе не ради личного пространства Бо, все равно Янси не сумеет подняться по лестнице, а чтобы защищать постояльца по ночам от любопытной псины. Что станет с Трикси, если Янси разбудит влажный собачий нос, уткнувшийся в какое-нибудь чувствительное место? Бо содрогнулась.
Нет сомнений: компаньон, которого Бо могла выносить хоть один день, у нее и так уже был.
Глава 6
Проснувшись, Янси не сразу понял, где находится. Замер неподвижно и инстинктивно напрягся, пытаясь обнаружить опасность, понять, вдруг что-то не так, затем уловил особенный запах, окружающий его со всех сторон, и кусочки пазла для Моргана сошлись.
Он находился в доме Изабо Маран. Пахло прекрасно: смешались ароматы дерева, из которого построен амбар, кожаного дивана, на котором спал Морган, и какой-то надушенной хрени в вазе. Как же ее?.. А, да – саше. Дурацкое название. Но больше всего пахло самой девицей. Дом принадлежал ей, и повсюду витал ее запах. Морган с ним близко познакомился, когда она помогала ему дойти до ванной в этом своем доме… сарае... да пофиг.
Вчера Морган настолько вымотался, что сегодня с трудом смог бы описать хозяйку. Лишь только сказать, что она худенькая, симпатичная, с длинными темными волосами и приятно пахнет. Не потому, что от нее веяло женщиной, просто не воняло дезинфекцией. Морган был бы счастлив никогда больше не учуять больничный дух. Весь прошлый месяц Янси провел в отрыве от реальности, в кошмарном сне, полном боли, морфина, страха и ярости. Он не хотел об этом никаких напоминаний.
Ощутив неодолимый позыв помочиться, Янси глубоко вздохнул и оценил перспективы, люто ненавидя каждый миг собственной слабости. Такова уж его новая реальность. Можно совершить это путешествие в одиночку или позвать хозяйку дома. Та уже дважды помогала ему добраться в сортир, но все существо Моргана восставало против идеи просить еще раз. Медсестры в больнице, сердечные и приятные дамы, помогали ему с легкостью, не придавая этому значения, но Изабо не такая. Похоже, собака нравилась мисс Маран куда больше людей. И дамочку сложно винить, ведь когда-то, в довольно нежном возрасте, ей пришлось иметь дело с Маком.
Морган все еще чертовски хотел отлить. Несколько минут он просто лежал, боясь малейшего усилия, которое требовалось предпринять для выполнения этой несложной задачи. Да будь он проклят, если позовет на помощь! Доберется сам, даже если придется ползти.
В доме царил полумрак. Ящик до сих пор работал, правда с выключенным звуком, потому что Моргана дьявольски бесил шум. Хотя его почти все дьявольски бесило: он был совершенно выбит из колеи. Приняв сидячее положение, Морган с облегчением понял, что боль в груди не усилилась. Пневмония та еще сволочь. Кашель, образно говоря, его убивал, а вот пневмония едва не прикончила в самом прямом смысле слова. Морган посидел минутку – удостовериться, что голова не плывет, – затем оперся на ручку дивана и встал.
Вроде терпимо. Сначала показалось, что немного тошнит, но постоял чуть-чуть и пришел в себя. Продвигался он медленно: идти нормальным, уверенным шагом не мог, ноги едва передвигались. Тело Янси всегда было мощным механизмом, идеально подчинявшимся хозяину, но сейчас в этой слабой истерзанной оболочке Морган себя не узнавал. Ситуация и так дерьмовая, но что еще хуже – неизвестно, получится ли у него снова вернуться в прежнюю форму.
Он осмотрелся, разглядывая незамеченные до сих пор детали. Возле двери красным огоньком горел дисплей охранной сигнализации – значит, у хозяйки есть система безопасности, похоже, в какой-то момент ее включили. Как удачно, что нет нужды тащиться за чем-нибудь в «тахо»!
В сарае было довольно просторно и свободно, только повсюду валялись собачьи игрушки. Помещение делилось на жилую зону, кухонную и гостиную. Под лестницей располагалось нечто похожее на небольшой офис. Но мебель везде стояла только самая необходимая. Общая атмосфера дома казалась довольно странной для женщины: эдакий сарай в индустриальном стиле. Во всякой хрени типа интерьера Морган не разбирался, но знал, что дамочки любят окружать себя разной ерундой. Но либо у Изабо Маран было мало вещей, либо она попросту не любила захламлять дом.
Морган с удовольствием осознал, что, даже передвигаясь очень медленно, сумел без проблем добраться до ванной. По крайней мере, дошел на своих двоих. День, проведенный за рулем, выбил его из седла, что само по себе унижало. До ранения Янси мог плавать сутки напролет или бегать милю за милей, а тут провел несколько часов в сидячем положении и совершенно вымотался. Последние полчаса пути Морган держался лишь чудом, на чистом упрямстве. Припарковавшись перед амбаром Бо, Янси обрадовался, что поблизости никого нет: ведь все, что он мог сделать на тот момент, это откинуться на подголовник и вырубиться. Хозяйка приехала где-то минут через сорок.
Мак забыл упомянуть, что его бывшая сводная сестричка – чокнутая собачница. Впрочем, лучше так, чем кошатница… В конце концов, псина только одна, и управиться с ней куда легче, чем с кошкой. Животных, по большому счету, Морган любил, просто прямо сейчас ему было не до того. У Янси определенно не хватало энергии играть, возиться или отбиваться от чересчур дружелюбного ретривера. Но мисс Маран объяснила ему, какая в ее доме царит иерархия, и гость в этом табеле о рангах стоял явно ниже собаки.
Да и ладно, Морган свою квартирную хозяйку в какой-то мере понимал. Его приезд оказался неприятным сюрпризом, он был незнакомцем – навязанным незнакомцем, – и чувствовал себя в этой ситуации так же неудобно, как Изабо.